Известные события в его жизни исключили на некоторое время возможность общения и обмена мнениями. Сейчас Максим «Тесак» Марцинкевич на свободе, его имя снова на слуху, к его мнению опять прислушиваются. Несмотря на то, что многие в настоящий момент примеривают на себя титул «лидеров националистов», как показали последние события, связанные с голосованием накануне митинга 24 декабря, большинство по-прежнему ориентируется на авторитетных героев. В интернет-голосовании Тесак занял второе место, «особо не напрягаясь», однако к выступлению на проспекте Сахарова допущен не был – и вся процедура потеряла свою актуальность, «демократичность», превратившись в дешевую оперетту.

С Максимом мы встретились в одном из московских кафе, он в отличной форме, откровенен и остроумен, никого не боится и полон оптимизма. Он открыт для общения, полон энергии и новых идей. Пусть наши взгляды существенно расходятся, но его оригинальный взгляд на современную политическую жизнь не может оставить равнодушным.

— Максим, проведя более чем три года в «местах не столь отдаленных», что ты почувствовал, выйдя на свободу? Что изменилось, какие изменения ты отметил для себя в первую очередь? Твои впечатления?

— Первые впечатления банальны, наверное – радость от ощущения свободы. Яркие краски, свежий воздух, девчонки и т.п. Потом я стал много читать, поглощать информацию, общаться с друзьями и пришел к выводу, который уже напрашивался – не осталось ни одной националистической организации, которой люди бы могли доверять. Заметно изменилась риторика – от максимальных целей прихода к власти отказались практически все. Речь может идти о правозащитной тематике, абстрактной справедливости, о занятии некой «определенной ниши»… короче, попса какая-то. С другой стороны, очевидно, что режим стал жестче, и наказание за «слово» теперь уже не является чем-то из ряда вон выходящим. Это надо учитывать. И обратно на зону как-то не хочется. Так что «экстремизм» сегодня не в моде. Надо быть интеллигентным и мирным, надо исправляться. Многие считают, что в моем случае это невозможно – «Да ладно Тесак, ты же отморозь, давай нас не путай!»

— Странная реакция. В нашем представлении ты был в первую очередь авангардным субкультурщиком, талантливым парнем, который вывел правую пропаганду на иной качественный уровень. Настоящей сенсацией стал сайт Формат-18. Как родилась эта задумка? И как тебе удалось выдерживать довольно высокий стандарт качества этих роликов? Ты вообще где-то специально учился режиссуре?

— Нет, никогда. По образованию я инженер-конструктор, даже несколько лет поработал по специальности. И параллельно снимал видео, этакое хобби. Потом вспышка в мозгу, я понял, что из этого увлечения может выйти прикольный пропагандистский продукт, особенно на фоне общей убогости правого пиара. Так дело и пошло.

— А ты руководствовался чьим-нибудь опытом, кумиры какие-нибудь были?

— Ну, вряд ли что-то конкретное. Сам себе режиссер. Я смотрел фильмы, ТВ-передачи, отмечал какие фишки, гэги особенно востребованы. Но не думайте, что я проводил какой-то серьезный анализ просмотренного – большинство роликов Формата делалось на ходу, без какой-либо подготовки, спонтанно. Особенно мне нравилось подбирать саундтрек – я использовал популярные шлягеры, звучащие «из каждого окна» — в таком случае ролики нередко приобретали черно-комедийный окрас, всем было смешно и интересно.

— Между прочим, мы и злополучные события в Билингве воспринимали большей частью как радикальный перформанс – очумелый троллинг притихших хомячков. И по сути, ты пострадал за свободу слова.

— Да я так же воспринимал ту акцию. Скажу откровенно, не думал, что мне дадут срок. И первое время я довольно смело вел себя с операми, следователями – было видно, что и для них возможность впаять срок за «зигхайль» выглядела фантастическим вариантом.

Но позже я стал понимать, что государству нужна показательная жертва на почве борьбы с экстремизмом и вообще с инакомыслием – и я удачно подвернулся под руку. Все становилось серьезным. Они развернули целую кампанию – мне даже бабушка моя сказала «ну как же так, внучек, ты мог кричать «зигхайль» — сиди теперь!» А она тоже за свободу слова! На пикеты ходит в защиту Ходорковского!

Отдельно по Навальному. Его роль здесь очевидна – он повел себя как стукач, именно он состряпал заяву, я могу это повторить где угодно. Я просто удивлен тем, что вижу сейчас в интернете – дескать, как же так, разве мог Навальный стукнуть на националиста. Еще как смог! И даже пост не поленился оставить, где он оправдывает свой поступок. Я бы конечно съездил ему по уху на митинге, как и обещал, но незлобно так, ладошкой, максимум «на 15 суток».

— А ты можешь воспринимать Навального вне своей истории? Он сейчас популярен, ведь для этого тоже должны быть объективные предпосылки.

— Он оставляет двойственное впечатление. С одной стороны, он так нагло и дерзко костерит на митинге «этих двух парней, в страхе прижавшихся друг к другу», а с другой, когда ему предложили на оргкомитете поговорить со мной по телефону, сам замирает в ужасе. Хотя он мог эту ситуацию разрешить креативно, взял бы трубку, сказал: «Да, Максим, вот я сейчас здесь перед всеми прошу у тебя прощения, бес Поткин меня в свое время попутал кинуть на тебя заяву, давай приезжай, сейчас подпишем конвенцию, войдешь в оргкомитет и пр.» Я бы конечно не согласился в той компании заседать, но это был бы сильный и неожиданный ход… В общем, не всегда он ведет себя последовательно и согласно тому имиджу, который он формирует.