Между прочим, посольства среднеазиатских стран уже штурмуют толпы мигрантов, требующих отправить их чартерными рейсами на родину…
Это понятная ситуация. Работы нет, и к этому присоединяется страх из-за эпидемии, который есть у всех. И лучше пережить это с семьей. Никто не говорит, что в условном Ташкенте или Душанбе лучше ситуация с коронавирусом, но психологически они хотят сейчас оказаться рядом с близкими. Поэтому же, например, люди стремятся вернуться в Россию из Таиланда.
Нет сомнений, что рабочие мигранты пострадают от пандемии коронавируса больше, чем многие другие группы. Это связано не с их принадлежностью к определенным этническим группам, а с тем, что они бедные и живут скученно
По американской и британской статистике, у небелых британцев и американцев шансы заболеть и умереть в несколько раз выше, чем у белых. В Швеции среди заболевших и умерших вроде бы преобладают пожилые в домах престарелых и мигранты, живущие в этнических районах. У них плотная сеть поселения и другая культура общения, вплоть до того, что когда они собираются на открытом пространстве, на площади, то стоят более плотными группами, чем шведы, которым привычно соблюдать большую дистанцию, чем принято у арабов.
Махсат Нажикемов, 32 года, Киргизия, город Бишкек:
В России я третий месяц, на заработки приехал. Работал баристой в кофейне, готовил кофе, но она закрылась на карантин, и я по возможности подрабатываю в разных местах. Иногда ребята позовут на шабашки какие-нибудь. Но сейчас и этого стало меньше. Дохода никакого фактически сейчас нет.
Александров: У нас уже есть то же самое. Известны ужасные вспышки заболевания в замкнутых рабочих поселениях в Мурманской области и Якутии, у мигрантов в общежитиях, например, в Петербурге. Потому что они рабочие. Никто же из нас не говорит, что это русские в Якутии заразились коронавирусом? Все понимают, что это просто рабочие, живущие в таких условиях.
Вот вопрос, который в последнее время беспокоит многих: мигранты потеряют работу — и куда они пойдут? В нашей районной группе ВК пишут страшилки вроде «безработные мигранты начали грабить на улицах женщин, будьте осторожны»…
Эта паника абсолютно не оправданна. Она связана с той физиологической реакцией человека на опасность, о которой я говорил в начале нашего разговора.
Мы напуганы и выбираем объект, на который переносим свои страхи. Вообще, один из самых печальных для меня результатов наблюдений во время эпидемии состоит в том, что происходит рост всеобщего недоверия и всеобщей боязни
Мой питерский коллега недавно лежал в ковидной больнице. Тесты у него были отрицательные, но его продержали какое-то время. Он рассказывал, что ребята, лежавшие рядом с ним, рассуждали только об одном: правительство нас обманывает, от нас все скрывают, врачи обманывают! И люди все время думают, что Китай обманывает, США обманывают, правительство обманывает, медицина обманывает. Никому не верят, поэтому всех боятся.
Это ужасная ситуация. Мы в России создали фрагментированное общество взаимного недоверия. Влияние СМИ тут во многом оказалось решающим. Распространение всякого рода ерунды через медиа влияет на то, что люди перестают верить чему-либо вообще.
Соответственно, нарастает тревога. У меня есть двое коллег, Владимир Гимпельсон и Дэниел Трисман, которые написали замечательную статью о боязни в разных обществах. Выяснилось, что в разных обществах боятся разного: где-то землетрясений, а где-то мигрантов, потому что одних регулярно трясет, а у других под боком мигранты. И коллеги придумали способ измерения общего уровня страха.
Мы понимаем, что сейчас у нас в обществе страх растет. Надо с этим бороться.
Это понятно. Но и логику тех, кто боится, понять можно: ведь мигранты действительно массово теряют работу, и что им остается, чтобы прокормиться? Только идти на преступление.
Есть ощущение, что у нас может быть рост криминальной активности за счет местных граждан, потерявших работу и всякую надежду, а никак не за счет мигрантов. Потому что мигрант скорее постарается уехать, чем решится на отчаянные действия. В конце концов, можно договориться и сесть на автобус, который увезет тебя в Среднюю Азию. Самолет, конечно, быстрее и безопаснее, но автобус — доступнее.
Бельбек Тахтаразеров, 37 лет, Киргизия, город Карабалта:
Я здесь водителем работал до этой эпидемии. Но сейчас из-за карантина сижу дома, зарплаты нет. Жена, сестренка, вся семья — восемь человек, все дома. У меня машина стоит, я ее купил, деньги истратил. А уехать домой сейчас не получится. Люди стоят на границе по 20 дней.
Александров: А те, кому ехать некуда, пойдут грабить. Это совершенно простая мысль. При этом каждый случай ограбления, совершенного гражданином России, но не этническим русским, будет муссироваться в СМИ, потому что это — новость. Новости пишутся не только потому, что произошло что-то действительно важное или интересное, но и потому, что СМИ должны соответствовать ожиданиям людей, иначе их просто читать не будут.
Соответственно, у нас будет нарастать ощущение, что преступлений, совершаемых приезжими, стало больше. Но если мы произведем подсчеты — скорее всего окажется, что их, наоборот, стало меньше.
На фоне экономического спада и пандемии у нас будет нарастать теневая сторона экономики. Занятые в ней мигранты станут работать даже за меньшую плату, чем сейчас, — скажем, потому, что ехать им некуда, по разным причинам их не ждут на родине, например. Но и они не представляют никакой опасности, так как будут зависеть от людей, дающих им работу
Пандемия — пандемией, спад — спадом, а машины чинить все равно надо. Там, где раньше авторемонтные мастерские нанимали вбелую русских, начнут нанимать мигрантов и работать вчерную — просто потому, что это дешевле. И эти мигранты — божьи люди, ведь если они что-то неправильно сделают или просто будут плохо работать, хозяин мастерской их просто выгонит.
Я полагаю, что поскольку мигранты — народ мобильный, те, кто не встроены в общество, уедут, а те, кто встроены, — останутся, но они не пойдут на правонарушения именно потому, что они хорошо интегрированы. Искать себе приключений на разные места, оставаясь здесь, не имея работы, — кому из них это нужно? Они же отлично понимают, что статус у них очень шаткий, если их поймают, то наказание для них будет строже, чем для местного жителя. Так что рабочие мигранты кажутся мне едва ли не самой безопасной группой населения.
Беседовал Михаил Карпов
Лента
