Свят Павлов: По поводу гибели Боровикова существуют несколько версий. По одной из них он не оказывал сопротивлении милиции, и его просто убили. Вам известно, что произошло на самом деле?

Дмитрий Бобров: Меня там не было, потому что я находился в тюрьме. Можно строить версии — но это всё несерьёзно.

Сергей Сидоров: Большинство ваших соратников по “Шульц 88” закончили свою жизнь трагически. Почему всё сложилось именно так?

Дмитрий Бобров: Жизнь каждого человека заканчивается трагически. Просто наши ребята имели рискующее сердце и никогда не стояли в стороне. Такой характер и образ жизни достаточно опасен…

Свят Павлов: Несёт некоторые риски…

Дмитрий Бобров: Ну как некоторые риски? Мы просто переступили черту, за которой смерть или арест.

Сергей Сидоров: Например, один из участников “Шульц 88”Алексей Вострокнутов упал с крыши. Звучит необычно.

Дмитрий Бобров: Можно строить разные версии, но нет фактов. Те же самые вопросы мне задавали некоторые сотрудники спецслужб. Я им отвечал: “А чего вы меня спрашиваете? Вы, наверное, лучше меня об этом знаете”. Но они ничего об этом не знали. Но, повторюсь, никаких фактов нет. Может быть, наши люди искали смерти, а может быть просто перестали её бояться. Раньше говорили, что в скинхеды пошли люди, которым не досталось места в бандитах. Это не совсем правильно, но в этом есть смысл. Это было вообще очень суровое и жестокое время, и большое чудо, что я до сих пор с вами. Я это рассматриваю, как заново начатую жизнь.

Выйдя в 2009-м году из мест лишения свободы (Бобров был в заключении шесть лет — ред.), я полностью пересмотрел своё отношение и вышел на путь исключительно легальной политической деятельности.

Сергей Сидоров: Сайт “Шульц-88” вела девушка Александра. Она погибла в 29 лет. Расскажите о ней.

Дмитрий Бобров: Мне сложно об этом говорить. Саша в определенный момент времени оказывала мне очень большую поддержку. Её смерть была для меня трагедией.

ПОЗИТИВНЫЙ ОПЫТ В ОДИНОЧНОЙ КАМЕРЕ

Свят Павлов: О тюремном периоде вашей жизни написана книга “Записки военнопленного”. В книге вы рассказываете, что отказались давать показания по делу “Шульц 88”, и на вас оказывалось давление со стороны правоохранительных органов. Расскажите, как это происходило.

Дмитрий Бобров: В моём случае использовалась методика “катания по камерам”. Это когда заключенного переводят буквально каждый день из камеры в камеру. Каждый раз ты не знаешь, кто находится в новой камере, и налаживать психологический контакт приходится заново. Это может продолжаться месяцами.

Свят Павлов: Насколько я помню, вас сначала посадили в камеру к кавказцам.

Дмитрий Бобров: Когда я заехал в первую камеру и увидел, что там сидят одни кавказцы, то сразу сказал, что я русский националист, и меня посадили за разжигание национальной розни. Там были серьёзные, взрослые люди, старше меня в два раза. Например, один многодетный ингуш, который сидел за убийство, вообще не воспринял меня всерьез — я был худенький, маленький. А когда через пару дней по телевизору начали показывать меня, то все были в шоке. Но сокамерники оказались порядочными людьми и отказались работать на ментов. Встречаются и среди них нормальные люди.

Свят Павлов: Если отрефлексировать ваш тюремный опыт, то что в заключении для вас было наиболее сложным?

Дмитрий Бобров: Самое тяжелое — это невозможность работать и приносить пользу движу и обществу. В этом смысле я всегда предостерегаю молодых ребят от нелегальных способов борьбы — только получите астрономический срок, а в стране ничего не поменяется. Путин ещё приоткроет границы и подвезёт пару миллионов мигрантов. Вы же, сидя в тюрьме, не на что повлиять не сможете.

Свят Павлов: А был ли вообще какой-то позитивный тюремный опыт?

Дмитрий Бобров: Как ни странно – это год, проведённый в одиночной камере. Я читал много книг, меня ничто не отвлекало от размышлений. Это был особенный экзистенциальный опыт.

НАЦИОНАЛИСТЫ В РОССИИ ПОРАЖЕНЫ В ПРАВАХ

Свят Павлов: Как вы относитесь к отбывающему сейчас срок Максиму “Тесаку” Марцинкевичу и его творчеству?

Дмитрий Бобров: Я с ним очень мало общался, а лично не виделся ни разу. Он, безусловно, талантливый человек. Но его деятельность в разное время несла, как позитивный, так и негативный характер. Финансовые пирамиды, семинары по пикапу и прочее я оцениваю негативно.

Свят Павлов: А к его уголовному делу?

Дмитрий Бобров: Нет никаких сомнений в том, что его дело сфабриковано, никаких преступлений он не совершал. В этом отношении я его поддерживаю. Что же касается политики, то вряд ли мы с ним являемся частью одного движения. Тем более, насколько я знаю, он недавно заявил, что стал либертарианцем. А я — не либертарианец.

Сергей Сидоров: Да, это было несколько удивительно.

Дмитрий Бобров: Ничего удивительного. Ему нужно было давно проявить волю и признаться в своих настоящих политических взглядах (смеется).

Свят Павлов: А какие у вас сейчас настоящие политические взгляды?

Дмитрий Бобров: Я нахожусь на платформе классического национализма. Ну и занимаюсь выработкой концепции национализма будущего.

Свят Павлов: Давайте я уточню вопрос. Вам ближе национал-социализм или национал-демократия?

Дмитрий Бобров: Национал-социализм — это идеология, актуальная для первой половины XX-го века. Он возник как реакция на угрозу коммунизма. Сейчас такой угрозы не существует, потому и национал-социализм в старых формах не имеет смысла. Потому я и говорю о необходимости выработки новой идеологии национализма, отвечающей вызовам уже нашего времени.

Если говорить о моих нынешних взглядах подробнее, что я выступаю, как за создание Русского национального государства, так и за политические свободы, права человека и гражданское общество. Это явно не находится в русле старого национал-социализма. Но и национал-демократом я себя не считаю, потому что не думаю, что демократия является панацеей от всех бед. Пример Запада показывает, что нет, не является. Нам нужна новая идеология, отвечающая на все современные вызовы.

Сергей Сидоров: Вам не кажется, что современный русский национализм очень сильно маргинализирован? Почему так вышло?

Дмитрий Бобров: Я считаю, что это не так. Огромное число людей в России поддерживают националистические взгляды. На самом деле национализм искусственно и целенаправленно маргинализируют, пытаются вытеснить вообще из политического пространства. Проблема в том, что власти у нас в стране уже много десятилетий фигурально, а иногда в по-настоящему бьют националистов молотком по голове. Националисты в России буквально поражены в гражданских правах. У нас нет свободы собраний, нет свободы союзов. Все крупнейшие националистические организации в стране были запрещены: ДПНИ, Славянская Сила, НПО “Русские”, моя организация НСИ (все перечисленные организации действительно запрещены — ред.).

Свят Павлов: Когда НСИ запретили, на вас вновь завели уголовное дело по 282-й статье за пост в ВК. В итоге вас приговорили к 2 годам колонии, и вы подались в бега. Как вам удавалось успешно скрываться от следствия в течение полутора лет? (приговор был в сентябре 2017-го, Шульца задержали в январе 2019-го – ред.).

Дмитрий Бобров: Без комментариев (смеётся). Мне, возможно, еще придется воспользоваться этим сервисом. Я могу сказать только одно, находился я в Питере. Здесь я прожил 41 год, сам город мне помогает. Я вообще довольно глубокого интегрирован в городскую, в том числе культурную и общественную среду, здесь меня многие знают и многие поддерживают – от чиновников и полицейских до оппозиционеров и деятелей культуры. В конечном счёте, я считаю, что поступил правильно, а Дима Дёмушкин (известный националист, политзаключенный — ред.) поступил неправильно. Нас обоих осудили в 2017-м году, но он зачем-то пошел на приговор и отсидел почти весь срок. Я же после задержания просидел несколько месяцев, и 282-ю статью декриминализовали.