Бастрыкин: Так, как вас зовут, я не могу найти данные. Лейтенант?

Мегрелов: Владислав Владиславович Мегрелов.

Бастрыкин: Ну что вас привело к нам на работу? Давайте, когда мы еще с вами увидимся.

Мегрелов: Желание работать, расследовать уголовные дела.

Бастрыкин: Ой-ё-ё-ёй! Как расследовал?

Мегрелов: Расследовал.

Бастрыкин: Понимаешь, ты мог совершать ошибки в процессе расследования, но тебя упрекают не в непрофессионализме, а в пассивности. Любой молодой следователь начинающий совершает ошибки, но сразу видно, он хочет быть сле-до-ва-те-лем, либо так, пришел потусоваться-посидеть. Ксива хорошая, Следственный комитет звучит. А че, не это самое. Надо трудом доказывать. У меня были случаи на приеме, когда хвалили по делу. Я сказал, почему вы его хвалите? А потому-то, потому-то и потому-то. А тебя за что похвалить? Ну конечно, можно сказать, что такое тяжелое дело дали молодому. Тебе сколько сейчас лет-то?

Мегрелов: 26.

Бастрыкин: А мой батя вернулся с фронта в 22 года. Уже провоевал, четыре года прошло войны. Тебе 26, а ты все молодой ходишь. Вот о чем говорю. У вас проблема, как бы поменьше сделать. У некоторых, конечно, не у всех. Но побольше получить. Я ж не просто так наезжаю. Это поколение, вам тяжело. Потому что в других условиях воспитывались. Вот сидит мама напротив. Беда. Сына потеряла, сестра брата. Это сам по себе стимул, чтобы вгрызаться в эту материю. И с утра до ночи в этом разбираться. А у тебя одно, второе и третье, сидишь здесь. Экономист. Сергей Тихонович (начальник СК ЛО-ред.), давайте, стыкуйтесь. Пускай ищет себе работу в другом месте, а на его место нормального человека. Вообще, у вас Всеволожский район всегда отличался? Как беда, так Всеволожский. Какой-то проклятый район. И там всегда проблема со Следственным отделом. Кто там сейчас командует?

Начальник Всеволожского СК Демченко: Да, были допущены упущения на начальном этапе работы. Ждали заключения экспертизы поэтому так маленько затянулось. Мегреловым отрабатывались версии, полиграф, запрошены биллинги и проанализированы.

Бастрыкин: Я сейчас не об этом говорю, слушай полковник. Ну ты-то же повзрослее. Я об отношении к людям говорю. К людям и к делу. Ды-ды-ды-ды-ды-ды. Вот люди сидят. Недовольны они вашим отделом. Отношением, равнодушием, бюрократизмом. Вот о чем. Сегодня проблема — не криминалистика. В Центральном аппарате сидит целое главное Управление. Могу прислать на помощь. Здесь не в криминалистике дело, а в отношении к людям. Беда. Трагедия, сына потеряла. Она уже другого не родит совершенно точно.

Бастрыкин: Ну ладно лейтенант молодой, из другого поколения. Они какого года рождения получается? 95-го? Ну так все, 90-е лихие прошли, 2000-е уже. Там в Питере в 91-м году помню карточки ввели и на водку, и на хлеб. Есть нечего было. Ты этого даже не помнишь. А мы помним. Блокада Ленинграда была только потому и город спасли, потому что было неравнодушие. Почти миллион детей вывезли через Дорогу Жизни. Так сражался Ленинград. Не только военные какими-то умениями, но и отношением к людям, которые рядом с тобой. Я могу простить в Сибири там, сейчас разговаривал, ладно. Там Сибирь, там свои законы. Но Ленинград-то. Вот пример по отношению к старшему поколению. К такой беде, когда сын непонятно почему ушел из жизни. И я слышу: да, да, потом когда-нибудь позвоню и пошли все подальше. И как там эта женщина такая же внимательная. Командир районного звена, докладывай, почему такие сотрудники у вас? Почему такое отношение к людям?

Демченко нервно: В районе работаю недавно, меньше года. Пытаюсь коллектив сплотить и опыт свой передать, но пока сразу не получается. Коллектив молодой.

Бастрыкин: До этого где работали?

Демченко: Кингисепп возглавлял с 2007 года.

Бастрыкин: Вы о чем говорите-то? Там другая должна быть идеология? То есть, там все было хорошо? Сколько в подчинении народу? Сколько?

Демченко: 16 работает, 21 общий штат.

Бастрыкин: И чего, тебе никак не справиться? Пойдёшь на понижение. Запиши Сереж (Сазину — ред.). Ко мне попали, надо разбираться. На лекции, что ли? Уговариваю быть человечными. В Кингисеппе пахал, а тут завяз.

Сестра: До того в полиции было дело.

Бастрыкин: Ой, послушайте меня. Смотрите. Попасть в наше время к министру, представляете к Щёлокову (министр МВД при Брежневе — ред.) попасть? А сейчас воспринимают, да ладно, сидит там, шумит в Москве. Какой взгляд-то у него, он даже не понимает, о ком речь идет (видимо, говорит о Мегрелове — ред.). Но ты то постарше (видимо, к Демченко — ред.). Вот эта ваша история, как, впрочем, часто на приемах бывает, она выеденного яйца не стоит. Вот четко доложил начальник отдела по особо важным. Я его докладом доволен. А чем ты хуже или лучше? Ты не мог так, полковник? Без Центрального аппарата и областного Управления. Че еще надо-то? Че еще тебе надо, полковник? Чтобы ты от Кингисеппа отошёл и здесь начал нормально работать. С фронта он пришел, с Финской войны, с Кингисеппа. Никак перековаться не может. Приходи ко мне. Подъезжай, я тебя нагружу работой. Стол завален жалобами. Тысячи жалоб на председателя с каждой территории. Десятки тысяч только на мое имя жалоб. На вас, на районное звено. А вам даже Бастрыкин уже не указ и страху никакого божьего нет. Человек — высшая ценность. Мама — высшая ценность, а не вы молодые. Беды не знает, сидит он тут. Молчит, в молчанку играет. Надо было с него начать доклад. Что он вообще умеет, экономический факультет. Мне такие не нужны бойцы. Сергей Тихонович, кадровый резерв есть в районе?

Сазин: Есть.

Бастрыкин: Ну вот, давайте. Меняйте. Сколько у него наказаний было до того?

Сазин: У него выговор был. Я ему объявлял после встречи с Ниной Яковлевной.

Бастрыкин: Давайте, убирайте. Вакансию заполним. Служебную проверку начальника района. Может, его тоже куда-нибудь отправить.

Сазин: Мы его строго наказали, дадим срок на исправление. Неполное служебное. Если не исправится, то тогда уже…

Надо отдать должное генералу Сазину: как опытный аппаратчик он грамотно выждал поток сознания шефа и хоть чуть-чуть отстоял подчиненного.

Бастрыкин: Полковник, понял?

Демченко: Так точно. Буду исправляться.

Бастрыкин: Если ты сам не чувствуешь, о чем я говорю, как ты можешь ему что-то сказать? Я буду служебные проверки проводить по поводу равнодушия к чужой беде. До чего вы дожили? До чего мы дожили! Особенно в Ленинграде!

Бастрыкин: Лейтенант, ты где родился?

Мегрелов: В городе Анапа, Краснодарского края.

Бастрыкин: О-о-о, лицо у тебя — оттуда. У меня там родня. Ты с югов, а как ты оказался у нас, на северах?

И то правда, что 68 лет назад Бастрыкин родился в Пскове.

Мегрелов: Учиться приехал. Потом остался.