Редакция «АВ» следит за ходом судебного процесса по делу «приморских партизан». Судя по тому, что лично мне, корреспонденту «АВ», пришлось увидеть и услышать в зале суда, я полагаю, что суд не намерен объективно рассматривать дело. Адвокаты «приморских партизан» заявляют множество ходатайств о грубых нарушениях следствия и об исключении из дела недопустимых доказательств, полученных с нарушением закона. Но суд неизменно отказывает в удовлетворении этих ходатайств.
О том, что происходило в Кировке, рассказал один из «приморских партизан» Алексей Никитин в интервью корреспонденту «АВ».
– С чего началась история «приморских партизан»? В СМИ появлялись разные версии…
– Все возникло из-за беспредела кировской милиции, которая развивала активную продажу героина у нас в Кировке. Я полагаю, что в теме был госнаркоконтроль города Лесозаводска. Мы прекрасно знали, чем занимаются кировские милиционеры и их люди.
Кировская молодежь, которая «ходила» под ментами, искала, кто согласится обменять химку на собственную машину. Машину быстренько переоформляли на нового хозяина, а потом так же быстренько задерживали обменявшего авто на химку с наркотиком на руках.
А дальше по накатанному сценарию – менты таким образом «возвращали» химку и разводили человека на автомобиль.
У ментов в селе Марьяновка своя территория. Неподалеку огромные плантации конопли. У них там отстроен настоящий дворец, где они отдыхают и делают, что хотят. Посторонних на эту территорию не пускают, смотрят, чтобы никто не заехал в деревню.
Молодежь, которая ходит под ментами, бесшабашная. Все началось в 2007 году, когда мы стали оказывать сопротивление беспределу ментов: высматривали и жгли конопляные полянки, пытались остановить молодежь, которая подсаживалась на наркоту.
Мы знали многое. Вот все и началось. Мы мешали их деятельности. И началось противостояние: менты буквально нас убивали, уничтожали, делая все возможное, чтобы мы уехали из Кировки. Были и покушения…
Однажды напали на Александра Ковтуна прямо в подъезде, когда он возвращался после тренировки. Только он вставил ключ в дверь, мужчина, поджидавший его в подъезде, накинулся на А. Ковтуна. В руках у неизвестного оказался нож. Первый удар нападавшего, видимо, предназначался в сердце, но Александр прикрыл область сердца рукой, и удар ножом пришелся в левую руку. Второй раз нападавший попал в область сердца, но Александр вовремя оттолкнул нападавшего и выбежал из подъезда.
Покушались и на мою жизнь. Я возвращался домой поздно, шел через мост над рекой, на другом конце моста стояли четыре человека. Когда я поравнялся с ними, услышал: «Есть сигарета?» Я ответил отрицательно, потому что не курю.
Эти четверо, оказалось, поджидали меня. После моего ответа, они напали на меня, вонзая какой-то острый предмет, похожий на шило, в голову, в живот и в ноги, избивали руками и ногами. Из-за острой боли в теле я не мог шевелиться и даже кричать. После этого я еле добрался до дому.
То, что случилось в моем гараже в 2008 году, видели многие. Во-первых, моя мама была свидетелем тому, какую бойню устроили менты в моем гараже. Сначала они открыли по нам огонь из стволов без всякого предупреждения, мы разбежались в разные стороны. У моему знакомому Ивану пуля прошла по касательной к голове.
Некоторые из ребят побежали ко мне в гараж, который находится напротив многоэтажного дома. В гараже к тому времени уже прятался Михаил, его встретили на улице люди из банды Поберия, которую крышевали менты. Люди из банды Поберия избили его железными трубами и проломили череп.
Шамин и те, кто убегал от ментов, устроивших обстрел, спрятались в гараже. Но менты взломали ворота гаража. Они устроили в гараже бойню. Когда моя мама попросила прекратить беспредел, сказав, что она вызовет милицию, ей ответили, что они и есть милиция. Всех, кто находился в гараже, избивали битами, их просто убивали…
Сухораду выпустили из больницы на следующий день, хотя ему требовалось лечение, потому что менты заставили…
Потом его похитили менты и увезли за Кировку. Они издевались над Сухорадой, топили его в проруби. Дело происходило зимой. Он не мог добраться домой самостоятельно и выполз на дорогу. Мальчишки искали, куда он делся, и наконец нашли, иначе он мог просто-напросто замерзнуть.
Илютикова тоже вывозили менты, заставляли копать себе могилу.
Моя мама писала по поводу случая в гараже заявление, но ему не дали ходу. Никаких мер после написания заявления не было принято.
В связи с тем, что нас просто убивали, мы были вынуждены временно уехать из Кировки. Я уехал со своей будущей женой во Владивосток. Некоторые из ребят тоже уехали из Кировки.
– Какой-то результат вашего противостояния ментам, по твоему мнению, был? Изменилось что-то в поселке Кировском?
– Я считаю, что изменилось, стало потише, сотрудники кировской милиции, о которых шла речь в моем заявлении о беспределе кировских ментов, почти все не работают на настоящий момент в милиции. После обращений и открытых заявлений их, очевидно, попросили написать заявления об увольнении по собственному желанию.
Когда показывали по РЕН-ТВ репортаж, засняли машину наркоторговца, который частенько приезжал к кировскому менту по фамилии Безугленко. Когда оператор пытался заснять на видеокамеру номера машины, на которой приехал наркоторговец, они выбежали и якобы стали кричать, чтобы не снимали номера машины.
В компьютере, который у нас изъяли, на самом деле было много компрометирующего материала против кировских милиционеров. Имелись кадры, на которых запечатлены менты непосредственно на конопляных полях. Кировские менты, как мне известно, потом еще занимались вывозом левого леса. У них пилорамы свои есть. Как известно, через пилорамы легко осуществлять вывоз левого леса. Вот они и занялись лесом.
