«Националисты всегда были и всегда будут, — говорит Александр Верховский, директор еврейского центра “Сова”. Он уже 12 лет наблюдает за сменой поколений радикальной молодежи, районных группировок и их тактики. — Сейчас большинство молодых националистов не хотят идти ни к Белову, ни к Крылову — они считают, что политика бесполезна. Но террор у них тоже не очень получается: мигрантов бьют, а приезжает еще больше. Несколько лет назад они пришли к выводу, что всех таджиков не перебьешь и что нужно нападать на систему. Но таджика зарезать не проблема, а представителя власти — уже трудновато. И в последнее время начали появляться странные инициативы промежуточного характера: пробежки, рейды по отлову нелегальных мигрантов и спайсеров. Ребята собираются, отжимаются, бегают с флагами. Все понимают, что это демонстрация силы, но никто за это не попадает».

Впрочем, тактика в любой момент может снова поменяться вслед за очередной сменой поколения. Попав в движение подростками, националисты редко остаются таковыми после 20-22 лет: большинство, вырастая, перестают интересоваться идеями «спасения России и русской нации», и им на смену приходят новые подростки. «Сноб» поговорил с подростками из радикальных группировок о том, как устроены их сообщества, что они делают и как ко всему этому относятся их родители.

«Бывает, идем — видим, бьем»
«Армеец», 15 лет:

Пять лет назад друзья мне рассказали, что есть такое движение — национализм. Я зашел в интернет, все прочитал, мне понравилось, ведь лиц кавказской национальности я терпеть не могу. Так все и началось. Мы собирались группами по 40-50 человек, гуляли по району, отлавливали таджиков… У кого-то деньги отнимали, с кем-то дрались, потом в мусорку запихивали.

В последнее время мы собираемся в ближайшем торговом центре. Нас здесь обычно сидит компания, человек тридцать. Если кто-то под градусом, говорит: «Ну что, пойдем, хачей отп*здим?» А бывает, просто идем с товарищем — видим, бьем.

Если это нормальный человек — прилично одет, хорошо разговаривает на русском языке, — таких мы не трогаем. Не все кавказцы плохие… Этого нельзя забывать. Но если идет какой-то волосатый в шапке с надписью «Дагестан» или футболке «Кавказ — сила», да еще и лезгинку начинает танцевать, это дико бесит.

Как говорил один человек: «Представляешь, что это твой самый злейший враг, и бьешь, да так, чтобы он не встал». Иногда, конечно, их жалко бывает, но потом думаешь: «Да и *ер с ним» — и пинаешь дальше. А по-другому никак. Разговаривать бесполезно. Они сразу начинают: «Да кто ты такой, да я своему дяде Ахмеду скажу, он тебя расстреляет». Против таких только кулаки.

По нашему району пройти спокойно, чтобы до тебя не до*бался ни один чурка, невозможно. По парку гуляют дети, а они орут: «Что смотришь, сейчас зубы выбью». Когда я был совсем маленький, мне было все равно, но последнее время они стали совсем борзеть. Обезьяны натуральные. Их надо отлавливать и депортировать обратно. Хотя в этом ТЦ их почти нет: год назад мы их как следует напугали, после чего они здесь больше не появляются. Многие переезжают из нашего района, поняв, что житья им не будет.

У нас в школе большая часть ребят националисты и расисты. Конечно, во всем виновато правительство: для них мигранты — дешевая рабочая сила. А мигранты все приезжают и приезжают, как будто Москва — это золотая жила. Ни*ера это не золотая жила. Тут все коррупционеры — чиновники, которые гребут себе бабки, а сами ничего не делают.

Мы могли бы, конечно, вместо мигрантов бить чиновников. Это дело несложное, но потом не огребешься. Смысл жизнь свою губить из-за чиновника, который полежит в клинике два месяца, а потом выйдет и будет заниматься тем же? Ребята это понимают. Самому старшему из нас 19 лет. Что мы можем сделать, чтобы наладить ситуацию в стране? Мы можем только бегать и пугать мигрантов.

Родителям главное, чтобы я на ментов не нарвался: если поймают, сразу в школу сообщат. Поэтому я стараюсь не попадаться и всегда убегаю. От полиции можно деру дать в любой подворотне, она у нас ленивая. А так им все равно — иди, бей морду кому хочешь. Жизнь твоя, и решать тебе.

«Если бы Навальный пришел на “Русский марш”, от него бы живого места не осталось»
Слава, 17 лет:

Правые настроения у меня появились еще в детстве. Когда я учился в гимназии в Егорьевске, я был там единственным футбольным фанатом. Потом, когда мне было 15, убили одного болельщика «Зенита» — его забили арматурой. Эта история меня сильно задела — я начал бриться налысо, слушать соответствующую рок-музыку, рисовать свастики, вступил в общество «За сохранение монархии», а в прошлом году посетил «Русский марш», где познакомился с ребятами из «Русские Егорьевска» (егорьевское отделение объединения «Русские». — Прим. ред.). Позже вступил туда официально.

Но мои настроения меняются — сейчас я больше склоняюсь к национал-социализму. С недавних пор поддерживаю движение «Реструкт» (в рамках которого существует проект «Оккупай-педофиляй». — Прим. ред.). За Тесаком (неонацист Максим Марцинкевич, обвиняется в возбуждении ненависти и вражды с применением насилия, буквально вчера он был экстрадирован из Кубы и задержан в аэропорту. — Прим. ред.) я следил еще до того, как его посадили. Потом он вышел, создал движение, я заинтересовался. Официально там не состою, но во многих акциях прямого действия участвую: мы ловим продавцов спайсов и педофилов, издеваемся над ними, снимаем все это на камеру и выкладываем в интернет.

Я планирую вступить к ним официально. Для обладателей членских билетов у них существуют ежемесячные спонсорские взносы — 500 рублей для неработающих, 1000 рублей для работающих, — которые сдаются старшему. Важно, чтобы член движения был образован, знал историю, мог грамотно объяснить свою позицию. «Реструкт» устраивает лекции по истории, политологии и социологии. С нового года у них даже действуют курсы по подготовке к ЕГЭ.

В основном в движение приходят футбольные болельщики. 90% фанатов националистически настроены. Сейчас все это модно, интересно: выйти на район «чурок» погонять — тоже адреналин. По внешнему виду человека можно сразу понять, что он правый: короткие стрижки, спортивные штаны, трико, белые кроссовки Airmax, фирмы Fred Perry, Lonsdale, Stone Island…

Друзей нерусских у меня нет. Я стараюсь держаться от них подальше: что люди подумают — называет себя националистом, а сам идет рядом с кавказцем.

Власти нас боятся больше, чем либералов. Националистическую рекламу не пускают по телевизору, наши акции не освещают СМИ. Наше движение с 90-х годов в подполье… К Навальному я отношусь отрицательно. Он либерал, а я не люблю либералов. Он сам писал заявление на Тесака, а сейчас называет себя националистом. Если бы он на «Русский марш» пришел, от него бы живого места не осталось.