«Мальчики насмотрелись фильмов, решили поиграть в войнушку»: во Владивостоке продолжаются прения сторон по делу «приморских партизан».
Пересмотр одного из эпизодов дела так называемой «кировской банды» в Приморском краевом суде перешло на стадию прений сторон. С речью перед присяжными выступил прокурор и сторона обвинения. Прокурор посоветовал присяжным, решая, заслуживают ли подсудимые снисхождения, «просто вспомнить, проявляли ли они снисхождение к погибшим».
Пересмотр дела начался 2 марта. Подсудимых пятеро. Все они уже были осуждены за ряд преступлений на разные сроки 28 апреля 2014 года. А 21 мая 2015 года Верховный суд смягчил приговоры членам банды.
По решению Верховного суда в краевой инстанции пересматривают один из 23 эпизодов — а именно об убийстве четырех человек, сопряженном с разбоем. Пока эта часть приговора для них отменена.
По версии следствия, в сентябре 2009 года в районе кладбища в окрестностях поселка Кировский члены банды совершили убийство четырех человек, охранявших посевы конопли, и похитили у них наркотические средства. Потом, скрывая улики, сожгли автомобиль одного из потерпевших.
Перед прениями сторон защита вызвала еще одного свидетеля — Владимира Савченко (отца Романа Савченко, члена банды, которого нет сегодня на скамье подсудимых). Он рассказал, что ему известно об исчезновении Наумова, одного из убитых 27 сентября 2009 года мужчин.
«Когда я искал сына, мне дали возможность побеседовать с Максимовым Кирилловым. Он был избитым, весь, все лицо. Это было в Кировском РУВД через неделю после задержания», — ответил на вопрос защитников Владимир Савченко. Судья напомнила, что вопросы о ведении следствия уже рассматривались ранее. Версия о том, что показания из «приморских партизан» в прямом смысле слова «выбивали», не подтвердилась в ходе суда.
«С Максимом Кирилловым я хорошо знаком. Он дружил с моим сыном. Я дружил с отцом Ковтунов, так что знаю и их, — сказал Владимир Савченко. — Когда случилась вся эта беда, я познакомился с Оксаной Наумовой, женой убитого. Я поехал, чтобы узнать, замешан ли мой сын в этом деле. Поехал вместе с матерью Кириллова, поговорил с ней. Она сказала, что мальчишки не при чем. Замешан сотрудник милиции, некто Водолазкин. Был у них накануне пропажи конфликт с мужем, после чего муж исчез. Ссора была на почве того, что Наумов занимался производством наркотических средств для поддержки своего бизнеса. Там киоск был, чем уж там занимались, не знаю. Наумов отказался работать на сотрудников милиции. Мальчишки тут не при чем».
Со слов свидетеля, машина Наумова «якобы сгорела, но она при этом успешно ездит». Однако судья попросила присяжных не принимать во внимание показания об автомобиле.
После опроса свидетелей начались прения сторон. Одна из четырех потерпевших, Оксана Наумова, отказалась принимать участие в этом процессуальном этапе. Максим Кириллов, Вадим Ковтун и Алексей Никитин изъявили желание выступить в прениях. Судя по репликам последнего, речь его будет полна эмоций. Владимир Илютиков сказал, что пока не знает. Александр Ковтун отказался. Впрочем, у них еще есть время подумать, потому что в среду свое слово в прениях говорила только сторона обвинения.
Прокурор Андрей Камболин начал свою речь с краткой характеристики подсудимых. И напомнил присяжным о фотографии, сделанной во время рыбалки. На ней подсудимые, старшим из которых тогда было немногим больше 20 лет, позируют «по-бандитски», с ножами и пистолетами, приставляют нож к горлу Максима Кириллова, сам Кириллов слушал это с улыбкой. На еще одной фотография, о которой говорил прокурор, парни позируют «в кустах конопли». Впрочем, что это на самом деле за растение, суд и следствие не разбирались, но это фото, по словам прокурора, свидетельствует, «что конопля им была небезразлична».
Как отметил Андрей Камболин, Вадим Ковтун не мог не видеть огнестрельного оружия, которое везли в его машине. И Кириллов не мог, вопреки утверждению парня, не слышать о готовящемся нападении. «Легковая машина Вадима Ковтуна. Он везет всех к лагерю потерпевших. В машине не остается места, она заполнена. В ней также перевозится оружие, которое не заметить невозможно, — предложил представить ситуацию прокурор. — Как тогда Кириллов не слышал разговора о том, что они едут на разборку? Это просто абсурд!»
27 сентября у Кириллова не получилось принять участие в нападении и убийстве, поскольку он работал, напомнил присяжным и всем собравшимся прокурор. «Но Сухорада и Александр Ковтун приехали к нему на работу и сказали, что осуществили свой план. Это говорит о том, что они ему доверяли», — добавил он.
По словам гособвинителя, Владимир Никитин на предварительном следствии 16 апреля 2012 года тоже решил сообщить о своем участии в преступлениях. Подсудимый тогда сказал, что не участвовал непосредственно в умерщвлении людей — не смог удержать всех от убийства и только помогал закапывать. «Правда, потом он помогал снимать с трупов золотые украшения и продал их во Владивостоке», — заметил прокурор.
Чтобы убедить присяжных заседателей в виновности подсудимых, Андрей Камболин перечислил номера телефонов, которыми пользовались молодые люди, и добавил: в день предполагаемого убийства, 27 сентября, они неоднократно созванивались и коротко переговаривались. Вадим Ковтун, правда, предоставил справку от сотового оператора о том, что номер, который ему пытаются приписать, ему не принадлежит. Но пользователь с таким номером у Александра Ковтуна, например, записан как «брат», что, по мнению прокурора, все доказывает. В частности, что Вадим в дни планирования и убийства «уже находился в Кировке, а не корпел над книгами в железнодорожном институте в библиотечный день».
«Важный момент: откуда же следствию стало известно о нахождении трупов погибших? Да ведь это же Ковтун Александр сам показал место!» — продолжил риторику государственный обвинитель. Напомнил и о деталях, которые сами подсудимые озвучивали. Например, что вместе с трупами в землю был закопан синий тент, которым застилали багажник автомобиля Toyota Surf (по версии следствия, в нем перевозили тела убитых Пономаренко, Лысака, Наумова и Соловьева).
Вспомнил прокурор и показания свидетелей Николаева и Иова. В феврале и июне 2010 года первый рассказал, что Соловьев был 29 сентября еще жив и на своей машине ездил на штрафстоянку. Второй же сообщил, что Наумова и Соловьева видели у реки в конце сентября (впрочем, 26-27 числа и есть конец месяца). На справки из компании «Мегафон», что два номера Наумова были активны еще два года, гособвинитель предложил не обращать внимания.
Напоследок прокурор подчеркнул, что действия группы были слаженными, так что это не что иное как банда.
Первой из потерпевших слово взяла Валентина Петровна Пономаренко, мать одного из убитых. «Как можно таких людей… Убили, еще и ножами истыкали. Я сама лично держала пулю, которую изъяли у него (сына — прим. VL.ru) из глазницы. Как можно так жить на свете? Я хочу, чтобы их наказали по полной программе. Если умру, вас и на том свете найду», — последняя фраза относилась к подсудимым.
Надежда Макаренко, мать убитого Соловьева: «Они убили моего сына. Прошло шесть лет. А горечь утраты не прошла. Он уже не вернется домой. О каком снисхождении может идти речь? Кто подумал обо мне? Кто подумал о двух моих дочерях?»
Екатерина Лысак, мать одного из убитых: «Что сказать?.. Мальчики понасмотрелись фильмов, решили поиграть в войнушку. Я думаю, дыма без огня не бывает».
Следующие заседания состоятся 12 и 13 июля. Возможно, прения, реплики защиты и последнее слово уложатся в эти два дня. После этого присяжные удалятся на вынесение вердикта.
