Националист Поткин о Гитлере, пророчествах Ванги и шутках над евреями.

В субботу, 14 апреля, после трех лет тюремного заключения националист, бывший лидер Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) Александр Белов-Поткин постановлением суда был переведен под домашний арест. Специальный корреспондент «Ленты.ру» Михаил Карпов поговорил с ним о судьбах Родины, «Протоколах сионских мудрецов» и Льве Троцком.

Суд зевает

Утром в Мещанском суде тихо и солнечно. Аварийные выходы, ведущие на балконы, открыты, и по коридорам гуляет приятный сквозняк. Медленно, позевывая, передвигаются судьи, их помощники, адвокаты и приставы. На скамье возле 31-го кабинета сидит парочка — корреспондентка одного из федеральных каналов и оператор, приятной наружности молодой человек. Девушка то жеманно заигрывает с ним, натыкаясь на неприступную стену равнодушия, то, скучая, погружается в экран смартфона.

У соседнего зала на такой же скамье расположился адвокат. Видимо, он подошел слишком рано — заседания ждать долго. Но через некоторое время слышатся шаги по коридору, подходит его коллега.

— Шалом шабат! — приветствует он старого знакомого.

— Какой шабат, ты совсем, что ли? Сегодня вторник! — смеется тот.

Сегодня в Мещанском суде города Москвы проходят слушания по разным делам, большинство совершенно обыденные. Вероятно, таковым является и разбирательство, в котором участвуют эти молодые адвокаты. Однако в соседнем 31-м кабинете планируется нечто необычное: здесь состоится очередное слушание по одному из дел националиста, бывшего лидера Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) Александра Белова (Поткина). Именно поэтому здесь скучают оператор и корреспондентка федерального телеканала, а рядом с ними — корреспондент «Ленты.ру».

Через некоторое время подходит один из адвокатов Поткина — Игорь Поповский. Самого подсудимого, который несколько дней назад спустя более трех лет заключения в следственном изоляторе был переведен под домашний арест, пока нет — его должен привезти судебный пристав. Поповский рассказывает корреспонденту «Ленты.ру» о бесконечной веренице дел, в которых его подзащитный является или являлся фигурантом: экстремизм, хищения, призывы к свержению конституционного строя в Казахстане… Все они, согласно позиции защиты и подсудимого, — политические, а запрашиваемые по ним наказания — неадекватные.

Наконец в коридоре слышатся шаги, и к двери зала подходит сам Поткин. С тех пор как он в последний раз появлялся в публичном пространстве, многое изменилось. В темных волосах пробивается седина, на лице пролегли морщины, а губы, похоже, навсегда застыли в саркастической усмешке.

Он рассказывает о том, что сейчас находится под самой жесткой формой домашнего ареста: ему не разрешают использовать какие бы то ни было формы связи, отсылать и получать корреспонденцию, совершать прогулки — в общем, то же, что в тюрьме, в принципе делать можно. Разве что телевизор дома есть. «Не изъяли еще», — грустно шутит он. Защита будет пытаться изменить положение дел, но что из этого выйдет — пока неизвестно.

Тюремное заключение меняет человека. Изменился ли Поткин, а главное — его взгляды? По его словам, это произошло незадолго до того, как он оказался за решеткой. «Я осознал, что можно, конечно, воевать с системой, идти на баррикады, но из этого получается контрпродуктивная ситуация: честные люди, которые желают жить в правовом государстве и не желают войны и агрессии, превратились в изгоев и врагов. Их везде пытаются отжать, представить агентами Запада, преступниками», — говорит он с досадой. То, каким Поткин видел государство и представлял взаимодействие с ним, оказалось далеко от реальности.

Сейчас ему сложно судить о том, что происходило в мире и в России. «Я в течение длительного времени был лишен доступа к интернету, смотрел на мир только глазами РЕН-ТВ и Прокопенко. Поэтому я знаю: главная проблема сейчас — это рептилоиды, и, скорее всего, с ними связан Трамп», — шутит Поткин.

— Вы новости смотрели? Товарища Киселева в последнее время видели? — спрашивает корреспондент «Ленты.ру».

— Да, да… С ним, кстати, все в порядке? — с картинной обеспокоенностью задает вопрос националист.

— Не готов ручаться, лично не знаком.

— Очень нервозно выглядит, может, ему у психолога, психиатра понаблюдаться?

— Он постоянно муссирует тему мигрантов в Европе. Не кажется ли вам, что он, да и власть вообще, как-то переняли ваш нарратив?

— Наш нарратив по большей части подхватила вся страна. То, что в 2003 году декларировалось мной, стало государственной политикой, и мне становится страшно: неужели я исповедовал такие страшные взгляды? — говорит бывший лидер ДПНИ.

Поткин собирается продолжить беседу, но в это время открывается дверь 31-го кабинета, и ему вместе с адвокатом приходится удалиться на слушание очередного дела. Он предлагает продолжить беседу в более спокойной обстановке — в его квартире, где он сейчас находится под домашним арестом.

На пятом этаже без права переписки

Спальный район Орехово-Борисово. Обычный, немного обшарпанный панельный дом неподалеку от метро, в окружении новостроек. Во дворе пахнет масляной краской — человек 20 среднеазиатов в хозяйственных робах должны красить заборы, но большинство сидят на лавочках у подъездов и весело галдят.

Корреспондент «Ленты.ру» поднимается на пятый этаж и звонит в дверь. Открывает сам хозяин квартиры и после кратковременного поиска тапочек для гостя препровождает того на кухню, где готовит обед жена хозяина Ольга, а сын его Ставр ест макароны. Ольга кидает на корреспондента «Ленты.ру» настороженный взгляд, мальчик смотрит с испугом и интересом.

Пока Александр Поткин ищет чашку, чтобы напоить гостя свежим кофе, тот, стремясь прервать неловкое молчание, спрашивает его жену: «Каково было все это перенести?» Вопрос, конечно, не совсем уместный. «Нормально. Странно, а как еще можно?» — угрюмо отвечает она.

Поткин берет дело в свои руки:
— Когда мне дали семь с половиной лет, неизвестно было, как вся эта история закончится, — говорит он. — Я был настроен на то, что это вообще какой-то путь в один конец. И я ей сказал: слушай, никаких претензий, все твое, меня нет, вычеркивай из списка и так далее. А она посмотрела на меня и сказала: «Я тебе отдала столько лет моей жизни, и ты так просто решил от меня избавиться? Ничего не выйдет!»

А ведь, по словам Поткина, он видел ребят, которых бросали жены, когда им давали по восемь лет и более. Для некоторых это была ужасная трагедия. В его камере человек фактически из-за этого погиб.