Взлет российских футбольных хулиганов-неонацистов.

Последние два десятка лет российское государство потворствовало жестоким группировкам фанатов с крайне правыми взглядами. Но сегодня, когда приближается чемпионат мира по футболу, ему уже трудно их укротить.

В тот день, когда русский неонацист Денис Никитин, утверждающий, что когда-то у него на прикроватной тумбочке стояла фотография Геббельса в рамке, принял участие в первой уличной драке, мама приготовила и завернула ему бутерброды на обед. За последние 12 лет этот московский боец смешанных боевых искусств стал восходящей звездой у крайне правых, пробившись на самую вершину в одной из главных российских «фирм» футбольных хулиганов. Но в тот день, рассказал мне Никитин, он был как школьник на первой экскурсии. Мама Никитина, подумавшая, что ее 22-летний сын направляется на футбольный матч, положила ему в рюкзак еду и теплую одежду.

Никитин сел в автобус, который ехал до стадиона шесть часов, но покупать билет не стал. (Его товарищи-хулиганы шутят, что за последние 10 лет он бывал на стадионе не больше пяти раз.) За несколько лет до этого его семья переехала из Москвы в Германию, и интересы Никитина сузились до крайне правой политики и насилия. Местная команда Никитина играла в Гамбурге, а тамошние болельщики с левыми взглядами давно уже стали излюбленной мишенью для ультраправых хулиганов из Кельна. Так пересеклись хобби Никитина, сойдясь на футболе.

Около полуночи, когда два автобуса с кельнскими болельщиками подъехали к Гамбургу, кто-то крикнул: «Они здесь!» Посмотрев в окно, Никитин увидел перед автобусом около 30 гамбургских хулиганов. Это было странно. В автобусах сидело 90 кельнских хулиганов, и они численно значительно превосходили тех, кто ждал их на дороге. Никитин выскочил из автобуса, добежал до ближайших кустов и спрятал там свой рюкзак. Затем осмотрелся. За поручнями пешеходного мостика он увидел шеренгу силуэтов. Их там было человек 70. Это плюс к 30 хулиганам, стоявшим перед автобусом. Значит, засада.

Никитин вспоминает, как он побежал в сторону гамбургских хулиганов. Он выбрал первую цель и с разгона нанес удар в спину. Человек скорчился от боли, и Никитин понял, что ударил своего. «О, черт, — прокричал он, — извини, извини, чувак». Драка была хаотичной; в темноте было трудно разобраться в цветах шарфов и эмблемах. Никитин бросился на другой силуэт и начал бить его по голове. Но и это был болельщик из Кельна.

Покраснев от стыда под своей балаклавой, Никитин стал ждать какого-то знака. Спустя пару мгновений он увидел. На него бежал один из гамбургских хулиганов — бежал и громко ругался. Никитин, у которого на руках были перчатки с металлическими бляшками, ударил кричащего исподтишка. Человек упал, и Никитин изготовился для следующего удара. Но не успел он его нанести, как вражеский фанат сорвал с него балаклаву и начал бить его по лицу. Никитин вырвался и побежал в сторону автобусов. На земле были разбросаны телефоны и бумажники. На дороге остался только один автобус, а второй водитель покинул место побоища.

Этот автобус тоже начал разворачиваться, и Никитин посмотрел на окружавших его товарищей, лица которых были испачканы начавшей уже подсыхать кровью. Он испытал прилив эйфории. Не осталось незамеченным и то, что он забежал в автобус одним из последних. Лидеры его команды одобрительно кивали, и у Никитина появились новые чувства. Это было чувство сопричастности и нечто похожее на ощущение предназначения. «СМИ представляют это так, будто подобные мне люди заканчивают одиночной камерой в тюрьме, алкоголизмом или депрессией, — сказал он мне в прошлом году. — Это считается твоей неизбежной судьбой, поскольку ты нацистский футбольный хулиган. Но это ложь».

Летом 2016 года российский футбольный хулиган, которого раньше считали чем-то вроде провинциального пугала, вышел на международную сцену на чемпионате Европы во Франции. 10 июня примерно 150 россиян пришли в старый марсельский порт. Они перемещались организованными фалангами и любого английского фаната встречали страшными ударами. Двое англичан оказались в коме, причем у одного на всю жизнь остался паралич левой части тела (предполагаемого нападавшего, которого разыскивали за покушение на убийство, в феврале арестовали в Германии). Другой человек отправился на поезде домой с куском бутылочного стекла в шее.

«Такого я никогда раньше не видел, — сказал старший суперинтендант полиции Нортумбрии Стив Нейл (Steve Neill), который вместе с другими полицейскими из Англии в тот день помогал своим французским коллегам. — Русские приехали с серьезным намерением осуществить варварское насилие. Они были хорошо организованы и очень эффективны. Мы увидели футбольное хулиганство иного уровня». Один принимавший участие в драках российский хулиган позже рассказал французскому информационному агентству: «Англичане всегда говорят, что они главные футбольные хулиганы. Мы приехали показать, что англичане просто девчонки».

Некоторые российские политики утверждают, что СМИ и органы власти чрезмерно критикуют их страну (за участие в том насилии в тюрьму попали двое английских фанатов). Заместитель премьер-министра Виталий Мутко, в то время занимавший пост министра спорта, дошел до того, что назвал это заговором. Другие российские общественные деятели хвалили хулиганов за то, что они показали всему миру, какая Россия сильная и несокрушимая. «Не вижу ничего страшного в драке фанатов. Наоборот, молодцы наши ребята. Так держать!» — написал в Твиттере заместитель председателя российского парламента Игорь Лебедев.

Поначалу российский президент Владимир Путин насмешливо спросил, как это 200 российских болельщиков сумели «отметелить несколько тысяч англичан». Но Кремль прекрасно понимает, что эти самые люди могут поставить страну в неловкое положение, если начнутся массовые потасовки во время чемпионата мира 2018 года, который Россия будет проводить впервые. Поэтому правительство запоздало попыталось дистанцироваться от хулиганов. После встречи с руководством своих служб безопасности Путин публично подчеркнул необходимость «учиться на французском опыте». Российская полиция получила новые полномочия, и даже мелкие правонарушения, такие как устройство фейерверков на футбольных матчах, сейчас приравниваются к терактам.

Как пишут российские газеты, в декабре 2016 года более 100 сотрудников полиции и российской секретной службы ФСБ провели обыски в домах хулиганов. Потом последовали аресты. Среди прочих, был арестован руководитель фанатского движения (фирмы) «Викинги» футбольного клуба «Локомотив» Алексей Ерунов, который до того уже провел несколько месяцев во французской тюрьме, после чего вернулся в Россию. В целом 200 с лишним хулиганам суд запретил посещать футбольные матчи вплоть до окончания чемпионата мира.

Хулиганство в российском футболе появилось довольно поздно, в начале 1990-х годов. Это было сознательное копирование английского примера с его жестокими «фирмами», любимыми эмблемами и расистскими речевками. В стране, которая вышла из советского мрака и начала искать новую, наступательную самобытность, хулиганство делало молодым людям типа Никитина укол успокаивающего национализма и становилось для них этаким сверхмужественным сообществом, дававшим положение и чувство сопричастности. Хулиганство также обеспечивало нечто вроде карьерного роста на развалинах постсоветской экономики. Политики, особенно крайне правого толка, увидели в московских футбольных громилах сильную группу бесправных избирателей, и начали обхаживать этих молодых людей, предоставляя им бесплатный транспорт для поездок на матчи, нанимая их телохранителями и в качестве уличных бойцов, а иногда приглашая на хорошо оплачиваемые должности партийных функционеров.