— Допустим, что незаконно…

— Тогда ко мне какие вопросы и претензии?

— Но ведь вы же знали заранее, что так будет. Вы же человек неглупый?

— А что я еще заранее знал? Я должен заранее знать, что они будут применять незаконные методы? Ну, предположим, что я мог допускать, что они будут их применять. И что?

Вот в Ростове люди (два человека, которые уже почти год сидят в СИЗО. — И. А.) вышли с плакатами, а их привлекают за организацию массовых беспорядков. Но где массовые беспорядки? О чем речь вообще? Массовые беспорядки имеют признаки, прежде всего погромы. Какие, на хрен, погромы? Мы призывали к погромам кого-то? Вы же говорите не лечить триппер, потому что больно делать уколы!

— В нашей стране довольно легко догадаться, чем могло закончиться подобное мероприятие. Зачем же…

— Мероприятие-то еще не закончилось! Все, что происходит сейчас, это продолжение этого мероприятия. Жаль, что вы этого не понимаете. Для этого и было все сделано, чтобы это продолжалось.

— Сформулирую иначе. Зачем нужно было назначать конкретную дату, к которой, понятное дело, силовики и будут всех арестовывать?

— Сейчас информационный мир. Чтобы это обсуждалось, чтобы слово «революция» стало основным. Оно и стало основным. Никто не планировал победить 5.11. Наша задача была — начать. Мы начали. Дальнейшие выборы показали, что любая другая тактика и стратегия — абсолютно бесперспективна.

— Назначив дату, вы спецслужбам и власти дали возможность приготовиться. Это же очевидно любому человеку.

— А акцию 26 марта или 9 сентября Навальный назначал. Это тоже провокация?

— Можно и так сказать, но у него это называется не революция, а акция против пенсионной реформы.

— Есть большая разница между мной и Навальным, ведь его никто не обвиняет в терроризме, и тех людей, которых задерживают и которые являются его сторонниками, тоже никто не обвиняет в терроризме или участии в экстремистских сообществах. Их привлекают по административкам (немало участников акций Навального получили реальные сроки за сопротивление полиции.И. А.).

Мы назвали это революцией для чего? Для того чтобы посмотреть, сколько народа не зассыт и выйдет…

— Сколько людей не зассыт сесть в тюрьму?

— Пассионариев оказалось много, очень много. Из этих пассионариев кого-то да, сластали, но единицы. И сейчас в России есть целый слой пассионарных революционеров, очень серьезных. Кто-то разочаровался в Мальцеве, кто-то не разочаровался, мне это совершенно неинтересно. Даже те, которые разочаровались, все равно действуют в том направлении, которое нам нужно — они катят бочку на Вову Путина, на то, чтобы этого режима не было.

— Хорошо, почему не объявить, что революция начнется в 2018-м или 2019-м, без конкретной даты?

— Конкретная дата — та, до которой мы давали властям время договориться. Сейчас уже это невозможно. Вот сейчас можно договориться с властями, скажите?

— Ну, смотря о чем.

— Как о чем? Чтобы они ушли, освободили нас от себя.

— Об этом не получится.

— А до 5 ноября еще можно было. Разница в чем? В том, что до 5 числа их уход прошел бы без последствий. Сейчас без последствий это уже не пройдет.

— Но ведь 5 ноября — это совершенно случайно выбранная дата.

— Да, и что?

— А что тогда изменилось? Почему теперь уже не получится?

— А вы не видите? Абсолютно все изменилось.

— Что?

— Абсолютно все.

Народ реально разделился на две части. И обе эти части хотят драки. Почему сейчас Золотов вызывает Навального на поединок? Это желание Золотова разрешить все вопросы одним махом, силовым. И у Путина такое желание. Это подсознательно, это «здравствуй, Фрейд».

И мы тоже хотим разрешить это одним махом, тут мы совершенно одинаково рассуждаем.

— И все-таки вы, назначая дату 5 ноября, вообще думали о том, что это может привести к превентивным арестам? Это все предвидели.

— Что значит все? Все предвидели, когда 5 ноября прошло. Задним умом мы как Капитан Очевидность отлично можем давать прогнозы по поводу того, что было бы в прошлом. Никто до 5-го числа не мог понять, что будет 5-го числа.

— То есть не думали, правильно я понимаю?

— В смысле не думали? Мы обо всем думали, мы даже думали, что в нас могут начать стрелять. И что с того? Нужно было не выходить?

— А вы людей предупреждали об этом?

— Да, постоянно. Люди знали, на что идут.

— Но вы же говорите, что вы с ними особо не общались, поскольку не было и движения никакого.

— По своему каналу-то я говорил открыто все эти вещи. Что значит, не общался? При чем здесь это вообще? Я обращался к народу, а не к движению.

— Я почему спрашиваю так много про это? Мне бы просто было бы некомфортно, мягко говоря, понимать, что из-за моего призыва людей посадили на несколько лет в тюрьму. Но я так понимаю, что вы не испытываете дискомфорта.

— Ну, мне грозит пожизненное заключение. Вам некомфортно, потому что вы сидите, жуете (за полминуты до этого момента я откусил кусок шоколадки.И. А.), у вас все классно. Если бы вы ходили под пожизненкой, наверное, у вас другие были бы рассуждения, согласитесь.

— Возможно.

— Тогда зачем вы сравниваете себя и меня?

Причем мне пожизненное тоже грозит ни за что, как и этим людям. Только вся разница, что их поймали, а меня не успели поймать.

— А революция, вам кажется, вообще может быть ненасильственной?

— Революция — это кардинальное изменение чего-либо. Революция вполне может быть ненасильственной. Если выйдет в Москве пара-тройка миллионов человек, то кто в них стрелять-то будет?

Насилие зависит только от одного человека и только от одной системы. И если он будет применять насилие, то будет делать это незаконно. Мы вправе опираться на Конституцию и законы, и мы вправе рассчитывать, что в отношении нас будут соблюдаться законы и Конституция.

— Понятно, что у нас все рассчитывают на соблюдение Конституции и законов, но так сложилось, что у нас часто безосновательно сажают.

— Даже в страшном сне мне не могло присниться, что [Юрия] Корного, который хотел якобы поджечь сено и снять это на собственный канал, будут привлекать за покушение на террористический акт. Даже если он хотел поджечь сено, то это не терроризм. Это даже не хулиганство. Вон Павленский поджег дверь на Лубянке, но его за терроризм не привлекли. А у вас Мальцев виноват.