Милосердова Поткин воспринимал как «офигительного специалиста по выборам». «На муниципальных выборах 2004 года в Москве, когда ДПНИ еще не было запрещено, мы через Петю договорились с КПРФ и выставили троих кандидатов. Один из них прошел», — вспоминает Поткин.
Летом 2012 года Милосердов, по словам Поткина, закончил какую-то работу на Украине, сам позвонил ему и сказал: «Если есть какие-то темы, то подтягивай меня, я свободен».
Поткин подтянул Милосердова к Казахстану, попросив выяснить, с кем там можно работать. Сам Поткин контактировал с создававшейся тогда оппозиционной партией «Алга». Националист показывает мне письмо Милосердова от 1 ноября 2012 года. «Вот он пишет: «Вижу целесообразность в кратчайшие сроки провести три фокус-группы по 10 человек, желателен профессиональный социолог, но, в принципе, могу и я. Было бы неплохо получить копейку на это мероприятие, сообщи по телефону, — читает Поткин вслух. — Сам я был занят, поэтому отправил его, чтобы сэкономить».
«Петя на свою беду за несколько дней до нашей свадьбы поехал — идиот, по-другому сказать не могу — в Казахстан заработать денег. В конце ноября 2012 года он несколько дней там пробыл», — рассказывает Гончарова. По словам Милосердова, Поткин дал ему список местных оппозиционеров, с которыми он должен был провести глубинные интервью, после чего представить аналитический отчет о политической обстановке в стране, о влиянии оппозиции. «Половина людей испугалась беседовать, но с 5–6 людьми я поговорил. В отчете сообщил, что казахстанское постсоветское общество переходит вовсе не к Европе, а скатывается назад к Азии», — объясняет Милосердов.
Поткину он сказал, что у казахстанской оппозиции «в высшей степени наивные представления о реальности, жизни и вообще обо всем». «По нашим меркам они просто дети. Поэтому что-то слепить из них не получится, никаких шансов на успех условной «оранжевой революции» нет, и единственное, что может получиться, — это кровавая каша», — рассказывает Милосердов.
— То есть Поткин, может быть, и прощупывал почву для «оранжевой революции»? — спрашиваю я.
— Судя по тому, что есть в его деле, переговоры какие-то, можно и такой вывод сделать, но я в эти дела принципиально лезть не хотел.
По словам Поткина, Милосердов, вернувшись, сказал, что в Казахстане «тухляк и не с кем работать», взял обещанные 500 долларов и больше не общался ни с казахами, ни с ним — про казахов. «Я пожелал Белову успехов, взял свой гонорар и был таков. Only business», — резюмирует политтехнолог.
Злой казах
Поткин же, как он сам выразился, продолжил общение с казахами «по инерции». По версии следствия, инерция вылилась в создание на деньги опального бизнесмена Мухтара Аблязова в Казахстане экстремистского сообщества, которое должно было спровоцировать межнациональный конфликт между казахами и русскими с целью «противоправного изменения конституционного строя» в этой стране.
«По мнению казахской стороны, беглый Аблязов — Ходорковский с казахской спецификой, — как спрут, из-за границы оказывает влияние на Казахстан, и среди прочих действий нанял в своих интересах Поткина, который ездил туда для того, чтобы дестабилизировать ситуацию», — объясняет адвокат Милосердова Матвей Цзен.
Поткин обвинения в подготовке почвы для смены власти в Казахстане не признает, хотя помочь оппозиции устроить бучу он явно собирался. «Мне казалось, что казахи с воодушевлением смотрят на Россию после «болотной движухи», что там может быть что-то похожее. Я как-то был там буквально один день и увидел, что оппозиционная пресса везде продается. Подумал, что можно там слепить ситуацию, а для этого нужно понять, с кем можно работать», — говорит Поткин.
— Слепить ситуацию — это что значит?
— Можно было предложить Назарбаеву услуги, но у него и так все хорошо. А у меня был опыт, и я готов был им делиться.
— Но кто-то вам давал задание?
— Заказа от Аблязова не было. Неплохо, наверное, если бы он был, мы бы сразу согласились. Но денег не было.
— Тогда чего вы вообще хотели-то?
— Следствием была раздута фантасмагория, речь не шла о каком-то перевороте. План мой был такой: расширить связи, найти общие проблемы и делиться способами их решения, а если есть возможность в качестве технолога приехать и заработать денег, то, конечно, я бы ей воспользовался.
Такая возможность вроде бы появилась. Михаил Сизов, замглавы партии «Алга», которая готовилась участвовать в парламентских выборах, познакомил Поткина с казахстанским режиссером Булатом Атабаевым (перед этим тот за публичный протест против действий силовиков в Жанаозене был ненадолго арестован, хотя работал в основном в Германии).
Вместе с Атабаевым, которого Поткин называет своим другом и цветом казахской нации, русский националист «разработал проект «Злой казах», для которого свой движок «Доброй машины пропаганды» им подарил Навальный. «Контент должен быть не прямой, потому что в Казахстане бы это не поняли, а шутливый — высмеивание пороков действующей власти. За самые интересные сюжеты люди получали бы определенное вознаграждение», — рассказывает Поткин.
Он открывает на ноутбуке и показывает мне концепцию «Злого казаха». В ней говорится о создании «популярной пропагандистской площадки и мощной базы агитационных материалов» для «привлечения внимания пользователей Интернета к остросоциальным проблемам Казахстана, популяризации гражданской культуры через творчество». В первые три месяца на поощрение участников и работу редакции планировалось потратить 16 тысяч долларов, в том числе 2 тысячи на покупку трех компьютеров. Фрилансерам предполагалось платить по 15 долларов за демотиватор и фотожабу, 75 долларов за видеоклип.
Там же приводится план более дорогого видеоролика: «Человек в маске Назарбаева что-то рассказывает под правильный музыкальный ряд людям в одинаковых масках казахов. Разбить по президентским срокам. Между выступлениями маски меняются (сначала улыбающиеся, потом с открытыми ртами, потом с кислыми лицами, а в итоге в масках Гая Фокса). Между обещаниями и изображениями людей показывать какие-нибудь проблемы Казахстана — ветхое жилье, разбитые дороги, наркоманию, разгоны демонстраций, расстрел в Жанаозене, зажравшуюся элиту. Итог: Ты кормишь нас завтраками уже 20 лет, мы сыты по горло — мы уже не те добродушные казахи — теперь мы злые и веселые. Злые за ваши деяния, веселые от того, что знаем, что ваше время истекло».
Впоследствии Поткин понял, что казахстанская оппозиция слишком сильно отстает от российской, в том числе и потому, что финансирование для «Злого казаха» найти не удалось и проект был свернут (документы, судя по свойствам файлов, последний раз изменялись в 2012 году). Милосердов, по словам Поткина, к «Злому казаху» уже никакого отношения не имел и даже о нем не знал.