«Чувства наши всецело на стороне финнов». Почему в Зимнюю войну русские люди воевали против советских? 80 лет назад, 12 марта 1940 года, в Москве был подписан мирный договор между СССР и Финляндией, завершивший краткосрочную, но ожесточенную и кровавую войну между двумя соседними государствами. Малоизвестный факт — в ней на финской стороне участвовали в том числе и наши соотечественники. Как такое могло случиться? Зачем русские белоэмигранты предлагали свою помощь фельдмаршалу Маннергейму? Почему бывший премьер-министр Александр Керенский едва не стал главой «альтернативного русского правительства» в Финляндии? Как сын его предшественника Петра Столыпина пытался спасти пленных красноармейцев, а беглый секретарь Сталина за три года до власовской РОА (Русская освободительная армия) создавал из них вооруженные отряды Русской народной армии для борьбы с советской властью? Обо всем этом «Ленте.ру» рассказал кандидат исторических наук, доцент Свято-Филаретовского православно-христианского института (Москва) Кирилл Александров.
Гражданская война-продолжение
«Лента.ру»: Зачем после начала Зимней войны некоторые деятели белой эмиграции предложили свои услуги правительству Финляндии? Разве их не смущало, что в таком случае русские станут убивать других русских, да еще под флагом чужой страны?ю войну русские люди воевали против советских.
Кирилл Александров: В бессмертном фильме Анджея Вайды «Пепел и алмаз» есть сцена, в которой показан допрос в органах госбезопасности «народной» Польши молодого бойца отряда Армии Крайовой, захваченного чекистами. Между ними происходит диалог такого содержания. Чекист спрашивает: «Что ты делал во время [Варшавского] восстания?» Боец отвечает: «То же, что и все: стрелял в немцев». Разговор продолжается: «А сейчас в поляков? — А вы по воробьям?» Что тут еще скажешь?
Гражданская война у нас не закончилась с отступлением белых армий за российские границы в 1919-1922 годах. Об этом откровенно заявлял соратникам на заседании Политбюро 3 января 1925 года Генеральный секретарь ЦК РКП(б) Иосиф Сталин: «Мы до полной ликвидации Гражданской войны далеко еще не дошли, и не скоро, должно быть, дойдем». На дворе был разгар нэпа — самый сытый и благополучный год в истории советской деревни — а Сталин всерьез рассуждал о том, что большевики не скоро дойдут до завершения Гражданской войны. Однако его точка зрения выглядела логичной и последовательной.
Это почему?
В основе большевизма лежала доктрина классовой борьбы, в процессе которой вся власть и собственность в завоеванной ленинцами стране постепенно переходили в руки секретарей и ответственных работников партийного аппарата — номенклатуры Коммунистической партии.
И захваченные позиции им требовалось удерживать любой ценой, так как потеря власти означала не только потерю собственности и привилегированного положения, но и представляла смертельную опасность для жизни сотен тысяч номенклатурных работников и активистов
В 1925 году большевистской партии, удерживавшей командные высоты в экономике, еще только предстояло подавить нэпманов, остатки «эксплуататорских» классов, и самое главное — многочисленное полусвободное крестьянство, непрерывно порождавшее, по марксистской схеме Сталина, капиталистов и кулаков. А крестьяне тогда составляли более 80 процентов населения страны. Поэтому Гражданская война, а точнее, война номенклатуры ВКП(б) за удержание власти, собственности и создание в СССР системы принудительно-крепостного труда предстояла долгой и кровавой.
В середине 1927 года в СССР насчитывалось около 200 тысяч заключенных, а к 1 января 1935-го — более миллиона (без раскулаченных в «кулацкой ссылке»). Количество заключенных в концлагерях ОГПУ (с 1934 года — НКВД СССР) выросло более чем в семь раз: с 95 тысяч человек в январе 1930-го до 725 тысяч в январе 1935-го. К 1 января 1939 года в лагерях, тюрьмах, колониях и на этапах находились примерно два миллиона человек, в том числе около 700 тысяч «контрреволюционеров» (для сравнения: в 1911 году в царской России насчитывался 1331 политический заключенный, не считая ссыльных). Еще около миллиона раскулаченных и членов их семей содержались в гулаговских трудпоселках в еще более худших условиях, по сравнению с лагерными. Таким образом в 1939 году в СССР в местах лишения свободы содержались около трех миллионов человек (1,8 процента всего населения). Из них примерно 55 процентов (1,6 миллиона) следует считать жертвами политических репрессий сталинского государства.
За период с 1930-го по 1939 годы в СССР органы ОГПУ — НКВД расстреляли, по официальным данным МВД (на декабрь 1953 года), более 724 тысяч «контрреволюционеров», в большинстве своем жителей сел и деревень, переживавших или переживших коллективизацию. За тот же период в лагерях и тюрьмах погибли около полумиллиона заключенных, на этапах депортаций и в местах принудительного расселения — около миллиона раскулаченных и членов их семей, от голода в 1932-1933 годах — почти семь миллионов крестьян. Таким образом в 1930-е годы жертвами сталинской социальной политики стали более 8,8 миллиона граждан СССР, в первую очередь крестьян и колхозников, «бывших» людей, казаков, представителей православного духовенства и активных мирян.
«На их родине советские убивали русских»
Хотелось бы вернуться к дилемме наших эмигрантов: можно ли убивать своих соотечественников, если они спустя двадцать лет после завершения Гражданской войны воевали с финнами под красными знаменами?
В эмиграции если и не знали точных цифр демографических потерь, то более-менее представляли себе реальную цену сталинского «социализма», который я бы точнее назвал номенклатурно-государственным капитализмом. На фоне такой исторической катастрофы поставленная вами проблема — «русские станут убивать других русских» — имела второстепенное значение для непримиримых белоэмигрантов. На их родине советские убивали русских (кстати, не только русских) более двадцати лет, с первых дней после Октябрьского переворота 1917 года.
Поэтому следовало воспользоваться любой возможностью для возобновления борьбы с большевиками в расчете, разумеется, на поддержку «подсоветских» противников Сталина, включая даже командиров Красной армии. «Разве не преступление, на самом деле, говорить сейчас об эволюции советской власти, когда Беломорский канал построен на грудах человеческих костей, и в Соловецких лагерях и советских тюрьмах изнывают сотни тысяч несчастных русских людей. И как можно отождествлять власть, построившую свое благополучие на смерти лучших, существующую до сих пор только силой Г. П. У. и предательством — со всем русским народом, который глухо и беспощадно эту власть ненавидит», — утверждал в 1935 году на страницах журнала «Часовой» публицист Игорь Опишня.
Что конкретно белоэмигранты предлагали финнам?
Разные эмигранты выдвигали разные планы. «Чувства наши всецело на стороне финнов, вторично с большим мужеством и настойчивостью защищающих свою независимость от посягательств коммунистической власти», — писал в «Часовом» его бессменный редактор, капитан-марковец Василий Орехов. В ответ на создание 1 декабря 1939 года марионеточного «Терийокского правительства» во главе с ответственным работником Коминтерна Отто Куусиненом от демократических эмигрантских групп поступили предложения в Хельсинки о формировании альтернативного русского правительства. Но финский главнокомандующий фельдмаршал барон Карл Густав Маннергейм сразу же отверг кандидатуру Александра Керенского, хотя тот и призывал к борьбе против Сталина.
