«В Киеве полицейские-расисты потребовали у отца взятку. А потом ограбили и арестовали». Жизнь унижений темнокожего хоккеиста.
Эмоциональная колонка Акима Алиу c The Player’s Tribune.
Туалет
Вы когда-нибудь боролись за свою жизнь — в буквальном смысле этого слова?
В 2005 году на крошечной арене в Виндзоре (штат Онтарио) я это делал?
В то время я уехал из своего родного Торонто и отправился играть в OHL. Я был всего лишь 16-летним ребенком со своими мечтами. Во мне не было ничего необычного. Но когда я заиграл в «Виндзоре», у меня появилась цель. В нашей команде играл один парень — один из тех, кого считали будущей звездой НХЛ. И именно он, взглянув на меня, решил превратить мою жизнь в ад.
На первых тренировках он просто смазывал мою ракушку разогревающим бальзамом, вытаскивал экипировку на улицу и закидывал ее на крышу. А затем он начал унижать меня в глазах товарищей по команде и тренеров, в общем всех кто прислушивался к нему. Он издевался над моей одеждой и акцентом. Он постоянно демонстрировал мне, что я ничтожество, нечто нечеловеческое.
Если вы слышали обо мне, то, наверняка, знаете об унизительном инциденте, который произошел со мной. Так что я даже благодарен тому парню, что он познакомил меня с реалиями хоккейного мира еще в детстве.
Когда я мечтал о хоккее, я представлял, как мои родители читают о том, что их сын сделал хет-трик в первой игре или вывел свою команду в плей-офф. Вместо этого они слышали лишь истории о том, как я отказался раздеваться в туалете в клубном автобусе вместе с тремя новичками. Самое интересное, что этот вопрос рассматривался в качестве рассуждения. Я натыкался на заголовки, вроде: «То, что произошло с Акимом Алиу, — неправильно?».
Один игрок НХЛ даже назвал это «забавным».
Затолкать раздетых 16-летних пацанов в туалет? Действительно забавно.
А знаете, что я считаю действительно забавным? Заголовки энхаэловской ежегодной кампании — «Хоккей для всех». Это меня просто убивает. Потому что сегодняшний хоккей — совсем не для всех. И лично я узнал об этом уже в 16 лет.
Зубы
Тот самый парень из «Виндзора», который на сегодняшний день сыграл уже 400 матчей в НХЛ, подошел ко мне через несколько дней после того, как я отказался принимать участие в его ужасном ритуале для новичков. Он якобы хотел похлопать меня по плечу, но вместо этого засунул клюшку мне в рот, я потерял семь зубов за полсекунды. Кровь буквально хлестала по моей груди. Вот так я и познакомился с реалиями хоккея.
Я выживал. Буквально боролся за свое существование. И вот пришло время ответить ему за все. Я снял перчатки, мы начали драться. Я сделал всевозможное, чтобы показать другим парням, что я не сдамся. Ведь я столько трудился для того, чтобы попасть в эту команду. Мои родители и брат многим пожертвовали, чтобы я мог играть в OHL
Мои следующие несколько месяцев превратил в ад другой социопат-расист — Стив Дауни. Его сердце было буквально пропитано ненавистью. Посмотрев на меня, он увидел черного мальчика со странным акцентом и ненавидел меня по этой причине. В Виндзоре я оказался в окружении хоккеистов, среди которых я хотел играть, но не чувствовал ничего, кроме ярости и грусти. Было очень больно. Я никогда не ощущал себя таким одиноким. И это чувство преследует меня на протяжении всей жизни.
Я рассказываю свою историю не для того, чтобы показать всем, что спорт — это грязь. А для того, чтобы люди знали об этих проблемах и думали, как их решить. Нельзя закрывать глаза на расизм, сексизм и издевательства.
После того как на меня напали в 2005-м, я помню, как сидел в раздевалке и думал о моем отце.
Киев
Особенно мне запомнился день 1996-го в Киеве, где я вырос. Это было как раз перед тем, как мы переехали в Канаду. Мне было около семи, и я, по-моему, делал домашнее задание за кухонным столом. Моя мама, папа, брат и я жили в старой квартирке. Крошечной. Тесной. Холодной. Именно так их строили в Советском Союзе.
В тот день мой папа пришел домой и заплакал перед своим семилетним сыном. Ему было попросту негде спрятаться. Полиция остановила его на улице без всякой причины, попросили его документы и потребовали взятку. Он отказался и был вынужден провести ночь в тюрьме. Хотя деньги у него все равно забрали. Я не осознавал тогда происходящего, но мне было очень грустно за моего отца. А теперь я понимаю его на все сто процентов.
Когда мы переехали в Канаду, я был черным мальчиком, который говорил только по-русски. Мне пришлось пойти на курсы английского языка. В школе ко мне относились, как к изгою. Когда я начал играть в хоккей, мои родители не могли позволить себе отдать меня в команду. Мне прошлось купить коньки прямо на нашей улице за девять долларов. Зимой я ходил в парк возле школы и тренировался. Меня очень зацепило. Я влюбился в эту игру и умолял родителей найти способ, который позволит мне играть. У меня было самое старое снаряжение, древние деревянные клюшки, но ничего из этого не имело значения. Я играл — был частью чего-то. Чувствовал себя канадцем.
Но, как вы знаете, в Канаде живут разные люди, и я постоянно ощущал на себе жестокость. Чувствовал себя одиноким. Никем.
