«Чтобы выиграть в расовой войне, мы должны открыть второй фронт из сотрудников спецслужб и бюджетников». Правое повстанческое движение в Германии.

Покушения на активистов и политиков, расистские убийства, теракты в прямом эфире, единомышленники в силовых ведомствах и вооруженные группы, которым удается существовать годами благодаря предрассудкам полиции и под носом у множества работающих на спецслужбы информаторов. Специально для «МЗ» некий Виталий Васильченко разобрался, что представляет из себя правое повстанческое движение в современной Германии.

Ваша родина — это наш страшный сон

Вечером 19 февраля 2020 года 43-летний Тобиас Ратьен вышел из квартиры своих родителей в Ханау, небольшом городе в получасе езды от Франкфурта-на-Майне. Пару лет назад его должность в небольшом мюнхенском банке попала под сокращение, с тех пор Ратьен перебивался нерегулярными заработками и жил на пособие. Впрочем, нестабильное финансовое положение не стало помехой для его главного увлечения — стрельбы.

Несколько лет подряд Ратьен, легально владевший оружием с 2013 года, каждую неделю методично практиковался в стрелковых клубах Мюнхена и Франкфурта-на-Майне.

Около 22 часов он добрался до района Кессельштадт, который за счет низких цен на аренду приобрел за последние десятилетия репутацию «мигрантского» в глазах местного среднего класса. Стрелять Ратьен начал еще по пути к своей цели — кальянной и небольшому кафе. Жертвами этого теракта стали 9 человек, несколько получили тяжелые ранения. У всех пострадавших было, как это принято называть на немецком языке, Migrationshintergrund — иммигрантское происхождение. Ратьен смог скрыться с места преступления — он вернулся домой, где застрелил собственную мать и затем совершил самокилл.

Фраги Ратхена:
Гёхан Гютелкын, Седат Гюрбюз, Саид Несер Хашеми, Мерседес Кирпач, Хамза Кенан Куртович, Вили-Виорель Паун, Фатих Саракоглу, Ферхат Унвар и Калоян Вельков.

За пару дней до нападения Тобиас Ратьен опубликовал в своем блоге несколько коротких видеообращений (одно из них — адресованное «белым американцам» — на английском языке) и 24-страничный манифест, в котором описал становление своих расистских, исламофобских, антисемитских и антифеминистских взглядов. Ссылаясь на социал-дарвинистские идеи и теории заговора, Ратьен призвал «истинный немецкий народ» к вооруженному восстанию против правительства и уничтожению целых стран. В Германии, уверен праворадикальный террорист, должен как можно скорее начаться «непредотвратимый процесс очистки истинных немцев от чужаков».

Сразу после теракта в Ханау полиция, а вслед за ней и значительная часть медиа, не стала связывать его с ультраправыми. К примеру, репортер таблоида Bild во время онлайна с места событий говорил, что стрелявшие предположительно «принадлежат к русскому сообществу» или турецкой мафии. Тем самым расстрел в Ханау встраивается в многолетнюю повестку немецких медиа, рассказывающих о «криминальных мигрантах из параллельных сообществ».

А вот праворадикальные сайты и блогеры сразу распознали в стрелке своего и начали с ликованием выражать свою поддержку. Не остался в стороне и депутат ландтага федеральной земли Гессен от ультраправой партии «Альтернатива для Германии» Райнер Ран: по его словам, кальянные — места притяжения мигрантов, и уже одним своим видом раздражают большинство добропорядочных немцев. Их посетителям стоило бы задуматься над своим поведением — в этом смысле, уверен депутат Ран, причины теракта в Ханау лежат на поверхности.

Спустя две недели в Ханау приезжает правительственная делегация — с речами в память о погибших выступают канцлер Ангела Меркель и президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер. Вслед за ними слово берет Саида Хашеми — сестра погибшего во время теракта немца афганского происхождения. В своей речи она помещает теракт в более широкий контекст расизма и дискриминации, с которыми повсеместно сталкиваются в Германии люди, воспринимающиеся обществом как национальные меньшинства.

Она говорит, что никто не заслужил жить в страхе в своей родной стране. «Это вовсе не первый теракт в Германии, совершенный ультраправым радикалом. Но остается надеяться и молиться, чтобы убийства в Ханау стали последними в череде праворадикального насилия», — заключает Саида Хашеми. Сама она — представительница поколения потомков мигрантов, открыто объявившего: «Ваша родина — это наш страшный сон».

Принятие ответственности за преступления национал-социализма и память о Холокосте — важные составные части современной немецкой культуры, которые по сегодняшний день активно влияют на политику и общественные дискуссии в Германии.

Образовательная работа по борьбе с расизмом и антисемитизмом вместе с особым характером немецкой мемориальной культуры, оформившейся к концу 1980-х годов, приносят свои результаты: согласно социологическим опросам, немецкое общество отличается довольно низким уровнем распространения ксенофобии.

На фоне общего роста антисемитских настроений в Европе последних лет Германия даже ввела в январе 2018 года должность федерального уполномоченного по борьбе с антисемитизмом.

Непрерывность правого террора

Исследователи праворадикального экстремизма, в частности, Сибилла Штайнбахер, отмечают, что история ультраправого террора в Германии берет свое начало еще в Веймарской республике. Отдельные преступления могут разделять десятилетия, но большинство из них находится в тесной идеологической, структурной и политической взаимосвязи. Как отмечает Штайнбахер, все крайне правые террористы оставляют после себя призыв к подражанию.

Датой рождения правого насилия в современной Германии историки называют февраль 1919 года, когда студент-юрист Антон Граф фон Арко расстрелял в Мюнхене левого журналиста и писателя Курта Эйснера — премьер-министра ненадолго провозглашенной Баварской социалистической республики. Убийца объяснял свой поступок антисемитскими идеями, правым мессианством и защитой Германии от коммунистической угрозы. Через несколько лет антисемитские круги Мюнхена, к которым принадлежал фон Арко, создали организацию «Консул», ответственную более чем за 200 политических убийств во времена Веймарской республики. Среди жертв «Консула» — министр внутренних дел Вальтер Ратенау. Позже члены организации пополнили ряды сторонников Гитлера и НСДАП и сыграли ведущую роль в формировании штурмовых отрядов национал-социалистов.

Именно национал-социалистическая элита, считает немецкий историк Фолькер Вайс, занимающийся проблемами антисемитизма и ультраправого экстремизма, заложила основу для одного из наиболее устойчивых мифов в картине мира праворадикальных экстремистов. После окончания войны западное общество согласилось с идеей о том, что большинство немцев в гитлеровской Германии были лишь послушными исполнителями приказов, а причиной преступлений против человечности стали отдельные перегибы на местах.

Ультраправые транслируют этот миф с другим акцентом: в то время как обычные нацисты оставались бесславными рядовыми исполнителями, отдельные «герои-одиночки», в первую очередь, так называемый отряд «Вервольф», бесстрашно рвались в бой с врагом. В своих исследованиях Сибилла Штайнбахер указывает, что мифологизированная история «партизан-вервольфов» и сегодня служит источником вдохновения для праворадикалов по всему миру. О нем, к примеру, упоминал правый повстанец, убивший 50 исламистов в мечети города Крайстчерч в Новой Зеландии. Из мифа о «Вервольфе» берет свое начало и центральный в неонацистской идеологии концепт «маленькой войны»: праворадикалы по всему миру — в Европе, России, США и Австралии — уверены, что небольшая кризисная ситуация, чаще всего теракт, способна вызвать цепную реакцию по всей стране и привести их к власти.