В каких условиях сидят террористы и маньяки (и русские военнопленные националисты, прим.ПН14) в Хабаровском крае? — фрагмент репортажа хабаровского еженедельника.
В колонии «Снежинка» отбывают наказание самые опасные преступники. Многие смирились с тем, что никогда отсюда не выйдут
Популярная культура навязала нам свой образ маньяков и прочих страшных преступников. Они либо угрюмые мясники с налитыми кровью глазами, либо неврастенические, вечно хихикающие особы. В реальности многие «душегубы» харизматичны, общительны и дружелюбны. И внешность их обычна. Даже обычнее, чем у большинства людей.
Располагая подобным багажом знаний, я отправился в колонию для пожизненно заключенных «Снежинка» (поселок Эльбан, Амурский район). И с самого начала меня не покидало чувство удивления. Культурные, вежливые и приятные в общении люди даже отдаленно не напоминали террористов, главарей банд и насильников. Ни тюремного жаргона, ни блатной интонации, ни вызывающего поведения…
Зло банально. Но все же странно звучали вопросы вроде «раскаиваетесь ли вы в том, что убили семерых человек?». Ведь по ту сторону решетки – скромный дедушка с добрым взглядом. Он должен рассказывать внуку сказку на ночь, а конвоиры и решетки, наверное, не более чем сон.
«Снежинка» – единственное на Дальнем Востоке учреждение для пожизненно осужденных. И самая новая колония особого режима. Сидят там по евростандартам. Ни один из моих «полосатых» респондентов не жаловался на условия отбытия заключения. «Здесь гуманно», «здесь есть водопровод», «недовольны только те, кто не сидел в «Черном дельфине» — вот такие звучали реплики.
«Черный дельфин», «Белый лебедь» или «Мордовская зона» — по меркам арестантов страшные тюрьмы. Там камеры проверяют каждые пятнадцать минут. При переходе в другой корпус осужденным завязывают глаза, ведут их в полусогнутой позе, с растопыренными пальцами, в наручниках. Каждого сопровождают минимум трое конвоиров с собакой. И прочие ужасы. Зло тоже хочет гуманного обращения!
Здание «Снежинки» состоит из семи лучей. Корпуса, где содержатся заключенные, сделаны в виде гармошки. Таким образом арестанты не видят окна соседей и не могут установить с ними связь. Тем более, как говорилось выше, проход к окнам изнутри перекрыт решетками. Сотрудники тюрьмы каждый день простукивают снаружи молотками решетки на первых этажах – проверяют целостность. Водопроводные трубы обвиты колючей проволокой.
Внутри здания на каждом из этажей расположен пост охраны с мониторами. Видеокамеры стоят везде, в том числе в коридорах и прогулочных двориках. Путь к свободе лежит через решетки с электронными замками, а ограждают тюрьму несколько полос препятствий. Покинуть колонию а-ля «Побег из Шоушенка» не получится – в системе канализации тоже имеется несколько решеток.
«Снежинка» для многих станет последним пристанищем. Осужденные нигде, кроме камеры и прогулочного двора, не бывают. Там четыре стены, и там четыре стены (только чуть шире и под открытым небом).
Да, есть телевизор, один раз в пару недель можно звонить домой. Разрешено несколько свиданий в год (количество зависит от поведения арестанта). Супчик на говяжьем бульоне опять же. Шитье полотенец. Иконы. Книги.
Окно, в которое ничего не увидишь, кроме кусочка неба. Решетки, конвоиры и колючая проволока. Проволока, конвоиры и решетки. И так каждый день. И так будет завтра, послезавтра, через неделю, месяц, год, десятилетие… Смерть – это не наказание. Наказание – это жизнь в каменном гробу. Это просто казнь в рассрочку.
В «Снежинке» отбывают наказание около 350 заключенных. Имеется хозотряд и обслуга – примерно тридцать человек. Тоже осужденные, но за более мягкие преступления. Нам такие встретились в ходе посещения кухонного блока. Столовой в колонии нет, еду развозят прямо по камерам.
На территории колонии особого режима имеется свое швейное и деревообрабатывающее производство.
Когда осужденные прибывают в «Снежинку», они проходят углубленную диагностику у психолога. С помощью тестов выявляется уровень агрессивности, контактности, другие личностные характеристики. У новичка спрашивают, с кем бы он не хотел сидеть в одной камере.
Приверженцев одной конфессии лучше не разлучать. Националисты в основной массе не любят представителей тех или иных народностей. Педофилов ненавидят почти все. Даже у зла есть стандарты!
«Психологу лучше не знать на первичном ознакомлении о преступлениях прибывающих, — говорит психолог колонии «Снежинка» Дина Запорожец. — Потом, конечно, читаешь личные дела, и волосы на голове шевелятся. Но наша задача – не допустить конфликтных ситуаций. Соседи по камере порой настолько сильно надоедают друг другу, что катализатором конфликта может стать храп или чавканье соседа. При назревании таких ситуаций осужденных могут развести по разным камерам».
Большинство осужденных понимают, что никогда не выйдут на свободу. Сюда они приезжают смирившимися со своей судьбой. Однако мизер надежды все же остается. По словам Дины Запорожец, заключенные читают много книг по психологии и юриспруденции, получают образование, набираются знаний, анализируют факты.
Они грамотно ведут себя в суде, чтобы переквалифицировать обвинение на более легкое. Иногда подобное удается – случаи уже были. А вот выйти условно-досрочно пока ни у одного пожизненника не получилось.
Илья Тихомиров производит впечатление умного человека. Мысли, речь, жесты – ему бы ораторствовать на трибуне, а не сидеть за решеткой.
«Если б я понимал, на что иду, я бы на это не пошел», — говорит он.
Илья состоял в радикальной националистической организации, которая решила «бороться» с иммигрантами путем их уничтожения. Скинхеды изготовили бомбу и принесли ее на Черкизовский рынок в Москве. Погибло 14 человек (включая двоих детей), 61 получил ранения. Среди жертв теракта шестеро граждан Таджикистана, три гражданина Узбекистана, гражданка Белоруссии, гражданин Китая и двое российских граждан.
Четверых членов организации приговорили к пожизненному заключению. Тихомиров сел, когда ему было всего 19 лет. Сейчас ему 34.
«В том состоянии мышления, в котором находился тогда, я считал этот поступок правильным. Это отчасти зомбирование – все эти группы, в одной из которых я тогда состоял, основаны на одних и тех же принципах. Когда люди подвергаются влиянию, потом подвергают влиянию других. Это замкнутый круг, среда, которая сама себя поддерживает, сама себе формирует в негативном ключе».
Респондент считает, что подвергся правому влиянию после того, как стал заниматься в детско-юношеском центре.
«Тренер Николай Королев (руководитель националистической организации, приговорен к пожизненному заключению. – Авт.) вел активную работу с детьми. Он устраивал спортивные летние лагеря с выездом. На этом фоне незаметно меняется полярность в голове, меняется понятие добра и зла, искажается восприятие реальности и мира… Человек, который делает страшные вещи, сам не осознает, что это страшно».
Хотя доводы Тихомирова в целом понятны, я все же не могу отделаться от впечатления показного раскаяния. Ведь невозможно не понять, что бомбы делают отнюдь не для фейерверка, а при теракте всегда гибнут не только те, кого ты нарек врагом. Кстати, Илья, как и некоторые молодые осужденные, надеется когда-нибудь выйти на свободу.
«Я, безусловно, виноват перед обществом, — говорит мой собеседник. — Мою вину не загладить, но это не мешает тому, чтобы начать жизнь с чистого листа».
ПН14 по материалам толерантного репортажа еженедельника Молодой Дальневосточник.