Капитан юстиции Евгений Карчевский расследует в основном дела в отношении маньяков и серийных убийц.
Расследование по делу убийц, орудовавших в иркутском Академгородке, близится к завершению. Собраны доказательства 16 преступлений, совершённых, по мнению следствия, Артёмом Ануфриевым и Никитой Лыткиным в период с ноября 2010-го по апрель 2011 года. Шесть из них – убийства, остальные – покушения на убийства. О том, как обычные ребята стали убийцами, и о работе над уголовным делом «молоточников» «Иркутскому репортёру» рассказал следователь по особо важным делам регионального управления Следственного комитета России капитан юстиции Евгений Карчевский.
«Дети как дети»
– Подследственные считают себя виновными, раскаиваются?
– Они признают, что совершали нападения, убивали людей. Но не чувствуют своей вины. Говорят, делали то, что должны были делать, что считали правильным. Они изучали эту идеологию и до сих пор считают её верной. Себя называют мизантропами – человеконенавистниками или рождёнными ненавидеть.
– В Иркутске есть такое молодёжное движение?
– В Иркутске нет, они нашли программу этого движения в социальных сетях.
NS/WP, или рождённые ненавидеть, – западное движение. Мы изъяли у обвиняемых из компьютеров нечто вроде их библии. Лозунги, которыми они оперировали при переписке в социальной сети «ВКонтакте»: «Я приговорил человечество», «Убить – это весело», «Хочешь, поцелуемся, ты – губами, я – ножом» и тому подобное – всё это оттуда.
– Неужели они спокойно рассказывают о своих жертвах?
– Абсолютно спокойно – и рассказывают, и показывают в ходе следственных экспериментов. Вот как мы с вами общаемся, так же они всё по порядку рассказывают. Никаких эмоций. Как-то я закончил допрос Ануфриева, он прочитал текст, подписал его и выдал: «Как говорил один герой, дайте мне стакан виски и сигару – и вы узнаете столько нового об этой жизни, что у вас волосы зашевелятся на голове». Понимаете, да? Человеку просто интересно рассказывать о том, что он сделал, приятно, что его слушают. По сути, та цель, которой добивались Ануфриев и Лыткин, достигнута. Им уделяют максимум внимания – и простые обыватели, и пресса, и следователь, и сотрудники полиции. Все их слушают, всем они нужны.
– В чём вы сами видите причину такого отклонения?
– А вы посмотрите, чем занимается молодёжь их возраста. В свободное время подростки предоставлены самим себе.
– Но эти дети, когда учились в школе, занимались в кружках – пели, рисовали.
– В школе они действительно создали музыкальную группу, даже сами писали тексты песен. Но потом им стало неинтересно. Начали заниматься спортом – тоже стало неинтересно. Пошли в скинхеды – и там не задержались. Они хотели внимания к себе. Хотели, чтобы их оценили. Такими, какие они есть. «Я вот такой и хочу, чтобы меня любили, чтобы обо мне говорили». В поисках славы, желая найти себе применение, стали заходить в Интернет, изучать идейные позиции различных движений. Сначала – скинхедов. Потом поняли, что там никто особенно на них внимания не обращает, пошли дальше. Нашли литературу о человеконенавистниках, начали общаться с единомышленниками из Питера, Москвы. Постепенно у них сложилось мировоззрение человеконенавистника. Зародилась новая личность – личность серийного убийцы. Появился интерес: перейти от теории к практическим делам. Любопытно было перебороть страх: как это – напасть на человека и избить его? Когда страх побороли, уже появилось желание убивать. Так и встали на эту тропу. «Молоточниками» их прозвали потому, что одним из орудий преступлений была так называемая киянка. Похожа на молоток, только набалдашник не металлический, а из спрессованной резины.
– А что показала психолого-психиатрическая экспертиза? У обвиняемых обнаружена патология личности?
– Развитие соответствует возрасту. Никаких серьёзных отклонений не обнаружено. Заключением стационарной психолого-психиатрической экспертизы оба признаны вменяемыми. Мы изъяли даже у школьного психолога дело на Ануфриева, хотите посмотреть?
В 5 классе Артём пишет: «Мой класс очень хороший. Мой класс – это не только мои одноклассники. Но и стена, где изображена природа, цветы, бабочки, ручей, герои мультфильмов. И таблички с вежливыми словами: «Извините, благодарю, простите, спасибо». Мне нравятся такие домашние животные, как коты. У меня дома есть кот Филя. Я люблю рисовать». А вот откровения, которые он сделал чуть позже: «Мои вредные привычки. Иногда я нервничаю, метаюсь по квартире. Мне нравится темнота. Мне нравится гулять. Люблю очень-очень-очень ветреную погоду. Мой рекорд падений на лёд по дороге домой – 12 раз. Представляете, один раз башкой треснулся!».
– Они недавно окончили иркутскую школу № 19. Как их там оценивают?
– Я допрашивал и учителей, и психологов школы, когда собирал характеризующий материал на обвиняемых. Ответ получил расплывчатый: «Дети как дети. Мы считали, что уделяем им внимание в полном объёме». Учились ребята средненько. Правда, Никита до пятого класса был хорошистом, проявлял интерес к занятиям. Но потом он подружился с Артёмом, который был на год старше, и ему стало не до учёбы. К моменту задержания Лыткин нигде не учился и не работал. Он поступил в энергетический колледж – ушёл из-за конфликта с однокурсниками, потом был строительный колледж – и там не получилось. В медуниверситете, где Ануфриев учился на первом курсе, о нём тоже ничего не смогли рассказать: не успел себя проявить.
– Родители тоже считают их обычными детьми или берут на себя ответственность за то, что воспитали серийных убийц?
– Мама Лыткина, безусловно, чувствует свою вину: да, просмотрела парня, не ограничивала в контактах с Артёмом, в доступе к компьютеру, не интересовалась, где он гуляет, чем занимается. Никита, кстати, крещёный, в детстве ходил в православную церковь, посещал вместе с матерью службы. Она воспитывала ребёнка без отца, работала на двух работах. Сейчас мать является законным представителем Никиты в уголовном процессе, участвует во всех следственных действиях, подписывает протоколы, поскольку все преступления, кроме последнего, он совершил, когда ему ещё не исполнилось 18 лет. Так что видятся они часто. Общаются спокойно. Иногда мама приносит Никите поесть домашнего. Я разрешаю.
Лыткин думает, что ему не грозит очень большой срок: он был несовершеннолетним, когда орудовал ножом и молотком.
Мать Артёма ведёт себя совсем по-другому. Отношения с сыном у неё не складываются. Он сам говорит об этом в своих показаниях и даже отказывается от свиданий.
– А в каких условиях они сидят в СИЗО? Не жалуются на сотрудников тюрьмы, не просят оградить от сокамерников?
– Сидят, как все. Артём – в общей камере человек на 10, Никита – в двухместной. Условия там нормальные, никто их не трогает, жалоб от них не поступает