В целом хочу, отметить, что весь судебный процесс воспринимаешь просто как дурацкий комичный фарс – переживают только те люди, которые ранее верили в правосудие, ко мне это не относится. Единственный тяжёлый аспект, сильно на меня повлиявший — это когда сидишь в суде и слушаешь, как бывшие друзья дают на тебя показания.

Я читал, что в качестве вещественных «доказательств» фигурировала ваша электронная переписка с mail.ru. Почту взломали следователи, или сервер сам пошел навстречу ищейкам?

Переписка фигурировала не как доказательство, а как общехарактеризующее материалы, насколько я помню, она даже не вошла в обвинительное заключение. По сути вопроса — годом ранее в отношении меня проводилась проверка ФСБ на предмет моей причастности к торговле оружием – о чем я естественно не знала, и у них было на руках судебное разрешение на прослушку моих телефонов и «снятие информации с иных каналов связи». С данным решением суда, с печатью «рассекречено» – познакомилась уже изучая материалы дела по 282. Подала в Генеральную прокуратуру заявление на ФСБ, обвиняя их в клевете и фальсификации документов с используем служебного положения. Из ГП ответили, что у ФСБ были основания подозревать меня в терроризме – какие именно основания, в отказаном не указывалось.

Говорят, «экспертизу» на выявление «экстремистских» высказываний, по вашему делу, доверили откровенно некомпетентным персонажам. Нечто среднему между сторожем школы и инспектором по делам несовершеннолетних? Да?

Эксперты Бердникова и Трубникова достаточно часть кропают экспертизы по 282, Бердников – физиолог, Трубникова – журналист. Это безотказные люди, мало того что они обслуживают всю область, слава о них доносится до других регионов — откуда им периодически подбрасывают работёнку. Это именно они дали заключение по делу орловского нацбола, признав стикеры с надписью «долой самодержавие и престолонаследие» — призывами к свержению конституционного строя.

Отражается судимость, например, на трудоустройстве, и профессиональной карьере?

Отражается активное участие в русском национальном движении. По своей основной специальности – педагог, мне, конечно, устроиться невозможно. Так же мне пришлось отказаться от хорошей работы, предполагающей отказ от политики – сейчас мог бы быть свой бизнес на базе гос.учреждения, необлагаемый налогами.

Вас часто задерживают сотрудники репрессивных подразделений. Если не трудно, освежите память нашим читателям.

В последние пол года — нет. До этого — каждые два месяца (последние 4 года), в среднем были периоды чаще, были реже. Получила в 2008 было сотрясение мозга при очередном задержании. Итог – я практически не воспринимаю сотрудников правоохранительных органов серьёзно. Самое яркие задержания были следующие. Одно на 1 мая 2009 – когда несли на руках в машину, и потом так же доставали оттуда. Дело было на крёстном ходе, когда написали административный протокол за незаконное пикетирование иконы (!). Еще при выходе из аптеки, когда мы с соратниками буквально упёрлись в оперов, открыв дверь на улицу, а ну ещё задержание по подозрению в ограблении сотрудника уголовного розыска (последнее запомнилось ведром воды вылитым на меня во время допроса и ночью в стоячей камере).

Среди «правоохранителей» потенциальных кандидатов на депортацию хватает? Их чины в карательной иерархии?

Много, особенно в больших городах. Сегодня русским зачастую стыдно идти работать в карательные органы. Чины — начиная от рядовых оперов, заканчивая министром внутренних дел. Если взять Курск, то наверно стоит отметить сотрудника ЦПЭ Гандалоева Рустама Закриевича – это просто отельный персонаж для комиксов, он может пламенно рассказывать о том, что нашли тела шахидов, пахнущие цитрусом, или о том, что он не боится Русской Власти – так как всегда будут нужны люди занимающиеся политическим сыском. Даже как-то просил меня назначить его руководить Департаментом противодействия экстремизму по России, если правые придут к власти. «Ну а кого ещё? Меня ты уже знаешь» — я ответила что, все назначения на конкурсной основе).

В принципе с такими людьми всё понятно. Больше русские полицаи напрягают, к расовым предателям у меня отношение худшее, чем скажем так к этническим оппонентам.

Новыми сроками не угрожают?

Собственно весной у меня прошёл обыск, как раз по факту нового дела. Переживала, что моя бабушка может не выдержать такого волнения – так как она недавно перенесла инсульт, но бабуля молодец — она выдержала, и я несказанно этому рада. Потом через месяц последовало приглашение в прокуратуру, «познакомиться с документами» – мне что-то как-то не очень хотелось, я собрала вещи и уехала из города. И не жалею. В большинстве русских городов всё пропитано страхом и отчаяньем, там невозможно жить. Общаюсь дистанционно с курскими камрадами и чувствую эту атмосферу. Тандем превратил страну в большую общую зону. Я хочу, что бы моя Россия была свободной и русской – ради этого не жалко отдать жизнь.

Всем националистам, которым угрожают уголовные дела, надо менять место жительства и продолжать приносит пользу Движению и действовать в интересах Нации.

Рядовые националисты, скажем прямо, побаиваются представителей «закона», и легко пасуют при контактах (митинги, задержания). Что посоветуете при «проблемах» с полицией, ФСБ и т.д.? Как себя вести?

Полицаи чувствуют страх. Чем вы больше боитесь, тем они больше наглеют. Вплоть до того что, на испуганного человека могут начать вешать левые дела, которые не получалось раскрыть. Все в принципе сказано до меня: — Не верить, Не бояться, Не просить. Полицейские — огромные сказочники, они могут вам, что угодно рассказать, лишь бы вы подписали нужную бумажку, либо сделали то, что от вас требуется – не стоит верить не единому слову – можно даже не слушать. Когда вы что-то просите, то даёте почувствовать свою зависимость, если вам что-то нужно — требуйте, то на что вы имеете право. Не бойтесь писать жалобы – уголовные дела на сотрудников от них редко заводят, но культура общения сильно повышается.