Привет, ты состоял в националистической организации Белгородский Национальный Корпус. Расскажи, сначала, что привело тебя в ультраправое движение?
Привет, Камрад! В ультраправое движение я попал не сразу, и моё с ним знакомство происходило постепенно. С националистическим движем, вообще, меня сблизила природная тяга к правдоискательству, которая приводила меня впоследствии в различные ответвления русского освободительного движения. Но наибольший отпечаток в моём пройденном пути на мне оставило именно участие в скинхэд-движении. Еще, будучи неразумным школьником, я имел возможность лицезреть по зомбоящику гневные репортажи о фошиствующих молодчиках, громящих кавказские рынки, в которых брюзжащие, гнусного вида журнашлюхи брызгая слюной, изрыгали угрозы и проклятия коричневой угрозе, которая нависла над нашими «такими же, как и мы» согражданами. Я никак не мог понять — в чём же виноваты эти ребята, которые осмелились противостоять головорезам-абрекам на улицах наших же городов, сжав руки в кулаки давать отпор озверевшим от вседозволенности чужеземцам. Высокий порог критического мышления не позволил мне поддаться на зоговскую пропаганду и исказить в моём представлении действительное положение вещей. В этот период у меня сложилось твёрдое представление о тогдашних правых активистах как о мужественных защитниках своего народа, всех русских людей, которых тогда, как и сейчас впрочем, безжалостно вырезали на собственной земле и травили наркотой…
Первое моё соприкосновение с будущими единомышленниками произошло на одной из аллей нашего областного центра в солнечный осенний день эдак году в 2003, когда я встретил несколько крепких парней в необычной чёрной форме, раздающих листовки. Это были парни из белгородского отделения баркашёвского РНЕ. Несмотря на то, что РНЕ как организация в целом давно уже начала агонизировать, и была на издыхании после раскола 2001 года, белгородское отделение ещё подавало признаки жизни. Снималось помещение под штаб-квартиру, постоянно приходили новые интересующиеся люди, раз в неделю проводились политзанятия для сторонников, устраивались регулярные раздачи и расклейки агитационных материалов и т.д. Познакомившись на одной такой раздаче с членами этой организации, я начал посещать политзанятия и понемногу втягиваться в среду организованного сопротивления…
На одно из политзанятий как-то пришли парни, причислявшие себя к субкультуре скинхедов. Меня поразил тот контраст, который возникал при сравнении того образа, который давали продажные СМИ и того, что я увидел своими глазами. Это были парни, хоть и довольно экстравагантно одетые — высокие ботинки с подвёрнутыми джинсами, подтяжки, бомбера и блестящие после бритвы головы, но произвёдшие на меня впечатление довольно адекватных, рубящих в теме людей. Не пьющие, не курящие, все крепкие, со сбитыми кулаками и шрамами на лице, уверенные осмысленные взгляды, твёрдо поставленная и обоснованная убедительными аргументами речь.
Я сразу понял, что мне место в ряду с этими людьми, а не в организации, где во главе угла стояли христианство, слепое преклонение перед алкоголиком Баркашовым и раздача листовок с бессмысленными текстами по выходным.
Когда возник Белгородский Национальный Корпус? До вас действовали серьезные молодежные группировки?
БНК возник примерно на стыке 2001 и 2002 годов. В момент становления этой организации я не был ещё знаком с ребятами и о начальном периоде её деятельности я имею смутное представление. Но могу сказать, что у истоков стояли два курсанта белгородского юридического университета, которые приехали к нам учиться в школе милиции уже сложившимися правыми активистами, уже отметившимися в своих городах значительными успехами по развитию правого движения. Приехав в Белгород, они застали здесь лишь разрозненные дворовые компании местных скинов, которых объединяла лишь принадлежность к одной и той же субкультуре и совместное посещение различных нефорских концертов. Не мешкая, парни принялись за дело и через полгода о скинах в нашем городе начали говорить все…
Что касается действовавших в городе до БНК бригад, то они оставили после себя довольно незначительный след. Единственный приговор по правой теме был вынесен, двоим парням, порезавшим негра. Один из них после освобождения замутил рэп-группу «Рычаги машин» где, кстати, начинал карьеру небезызвестный НойзМС, а второй стал на лагере наркоманом и во второй раз заехал уже по 228 статье…
Вообще скины появились в Белгороде ещё в середине 90-х, но о них уже мало кто что помнил или знал… В основном они и их окружение поспивались и опустились на самое дно общества…Слухи, правда, ходили, что был скин по кличке «Роза», который погиб в драке с хачами, но о нём так, же никто ничего толком не помнил…
Так что можно сказать, что БНК начала действовать практически с чистого листа.
Сколько человек входило в БНК?
Трудный вопрос. С организацией, так или иначе, соприкоснулось огромное количество народу. Состав актива временами обновлялся.
Вы считали себя радикальной националистической группой или скинхэд бригадой? Критерии отбора членов существовали?
И то и другое. Фактически группировка была чисто скиновской со всеми атрибутами и вытекающими последствиями. Да, замкнутость в субкультурных рамках имела место быть, но в вину в то время это ребятам ставить было нельзя… Это была первая в городе настоящая волна увлечения праворадикальными идеями, система ещё толком не знала, что с нами было делать. Множество ментов были на нашей стороне, поэтому гонять по форме по городу можно было, совершенно не боясь, что тебя загребут в отдел только за твою внешность. Огромное количество проведённых акций сходило с рук безнаказанно и количество случаев, когда кого-то из парней привлекали к правовой ответственности, было наперечёт… Большинство залётов спускалось на тормозах…
Насчёт критериев ничего нового не сказать — нужно было, чтобы новичок проявил себя в деле, показав, как он ведёт себя во время проведения акции, также он должен был провести в движе некоторое время, показав серьёзность своих намерений… Была процедура присяги, когда на специальных выездах в лес новообращённые бойцы проходили какое-то подобие ритуала посвящения. Принимаемый в организацию произносил клятву верности движению, отпивал красного вина, символизировавшего пролитую за свободу народа кровь, из немецкой каски и целовал специальный имперский стяг — своеобразное знамя.