«Убили не за что»
Саша Рюхин учился в МИЭМе и среди однокурсников был известен под прозвищем Панк. Нет, он никого не эпатировал одеждой или прической, а просто любил слушать определенную музыку. В антифа-сообществе его знали под кличкой «Штопор». Ни по своим физической комплекции, ни по состоянию здоровья (контактные линзы, зрение минус девять), ни по своим убеждениям Саша не мог принадлежать и не принадлежал к силовому крылу «антифы».
Нет основания не верить размещенному в Интернете через два дня после его гибели отзыву однокашника по института электроники и математики, судя по всему идейному оппоненту Рюхина, с «ником» «Отморозок»: «Парня которого убили я знал лично, так как он учится в моём институте!!! Да он был против «фашизма», но его борьба (если это можно назвать борьбой) дальше расклеивания наклеек и продажи афа значков не выходила! Довольно не глупый парень, мы много раз вели дискуссии по поводу правых и афа!!!! Жалко, можно сказать убили не за что!!! <…> По словам Егора (второй парень с которым он ехал на концерт), это были крепкие ребята! И прыгнули они на них с криками: «Вали антифашистов»!! Ему самому чуть не перепало, но они побежали все за Панком!!!!».
Так почему вообще произошло это кровавое преступление? Возможны сразу несколько версий. К этому времени воины «Белой расы» – выросшие скинхеды-переростки решили объявить террор не только «хачам» и «чуркам», но и «отбросам» нации, к которым они относили представителей ряда молодежных субкультур – панков, анархистов, рэперов, скейтеров. Ну, а главными предателями нации, само собой разумеется, считались участники сорганизовавшегося к тому времени «афа»-движения, посмевших не только позиционировать себя антирасистами и защитниками бездомных и гастарбайтеров, но и проводить силовые акции против «фашни». Всяких там «черных» они презрительно именовали «зверьками», и, нападая теперь на них теперь, тренировались. А на охоту выходили на настоящего «зверя», т.е. на антифашистов.
Первое убийство активного студента-антифащиста – 20-летнего музыканта и участника движения «Еда вместо бомб» Тимура Качаравы было совершено в Петербурге 13 ноября 2005 г. Из-за известной конкуренции Питера и Москвы столичные праворадикалы должны были не ударить в грязь лицом. Второй мотив убийства на Воронежской улице мог быть не менее простым: сторонникам террора необходимо было перейти психологический барьер в целях совершения именно убийств, а не избиений. Наконец, третий мотив мог заключаться, как случается в таких стаях, в кровавой поруке. Вполне вероятно, что доминировала одна их этих мотиваций, но не исключено и то, что нужно рассматривать всю совокупность этих мотивов.
Жертва, как и в случае с Тимуром Качаравой, была выбрана достаточно случайно. При нападении на Тимура между шестью и семью часами вечера у магазина «Буквоед», неподалеку от станции метро «Площадь восстания», и также воскресным вечером, группа неонацистов с криками «анти-антифа!» нанесла несколько ножевых ранений его другу Максиму Згибаю, оставшемуся в живых. В Москве тоже напали на двоих, но в итоге погиб лишь Саша. Его товарищу Егору удалось скрыться.
Во время судебного разбирательства выяснилось, что одну из наиболее активных ролей в совершении преступления сыграл Василий Реутский (по данным следствия член запрещенного ныне «Славянского союза» Дмитрия Демушкина), осужденный в результате на шесть с половиной лет. Он вел наблюдение за выходящими из метро и координировал сбор остальных участников нападения по мобильному телефону. По словам Реутского, Рюхина он «вычислил» по бейсболке фирмы «Merc», популярной у «афашников». В карманах у убитого милиционеры обнаружат антифашистские стикеры-наклейки. Возможно, расклейка их Рюхиным могла сыграть роль при выборе жертвы.
Сашу ударили ножом в голову, потом в область сердца, всадив нож в грудь. Суд установил, что Реутский тоже наносил удары перочинным ножом в область шеи, но Рюхин погиб не от его действий. В качестве предполагаемых убийц были объявлены в федеральный розыск Александр Паринов по кличке «Румын» и Никита Тихонов, принадлежавшие к скин-группировке «Объединенные бригады-88» (последние цифры в соответствии с буквами немецкого алфавита символизируют приветствие «Хайль Гитлер»). После того как оперативники вышли на участников нападения, в ноябре 2006 г. показания об участии в нападении Тихонова дал его приятель по той же скин-группировке Бормот по кличке «Борман».
Вследствие этого выпускник истфака МГУ, совмещавший карьеру журналиста с неонацистской деятельностью, перешел на нелегальное положение в самом буквальном смысле – меняя паспорта, квартиры, летом проводя часть времени в лесах. И хотя обвинение в причастности к убийству было с него впоследствии снято, возникает много вопросов. Если Тихонов был не причем, то к чему весь этот цирк? Тогда суды не выносили суровых приговоров, списывая убийства на «хулиганку» (так в Петербурге присяжные сочли «хулиганством» жестокое убийство группой скинов девятилетней таджички), и пасовали перед набившей ныне оскомину 282-й статьей. До такой степени, что друг и рьяный защитник Тихонова Алексей Барановский писал в апреле 2006 г. в газете «Реакция»: «В неофициальной беседе наш источник в Генпрокуратуре намекнул: сейчас взялись за тех, кто был на виду, кто сам привлек к себе внимание. То есть ни о какой системной борьбе с экстремизмом и ксенофобией речь не идет – так компанейщина. А значит, надежды на то, что 282-я наконец заработает, по-прежнему немного…».
В конце концов, у Тихонова и его круга было предостаточно знакомых адвокатов, которые могли помочь снять с него обвинения. Или он вовсе не стремился к реабилитации, потому что избрал для себя совсем другой путь? Похоже на то.
