День рождения Ставра
В следующий раз они все вместе встретились через месяц, в конце октября, когда отмечали в кафе день рождения ещё одного деятельного участника группировки, Владимира Пейсаховича по прозвищу «Ставр».
– Мы сильно выпили в кафе «Ромашка», на улице Ленина, решили продолжить дома у Ставра. По пути, на улице Грибоедова, нам попался строительный вагончик…
Как утверждает Илья, всё произошло спонтанно, внезапно, к тому же с ними было несколько девушек.
– Бумер решил взломать вагончик, подошёл, посмотрел в окно и увидел, что там спит человек. Тогда он взял лопату и стал ломать дверь. Дверь открылась неожиданно легко. Тогда Дудников взял нож – большой такой, Вадим говорил, что он трофейный – подошёл к спящему и несколько раз ударил его ножом в горло. Тот вскочил, с криками побежал в сторону. Я взял девушек и отвёл их за дом, в сторону. И, когда поворачивали за угол, я увидел, что Панов догнал парня и добивает его ножом. Второй раз у них это прошло легче – они радовались, а Панов хвастал, что спас Россию от ещё одного «чёрного». Он облизывал с ножа кровь и был совершенно не в себе.
Задержали всех участников только в январе 2011 года, и с момента убийства на Грибоедова до самого задержания Илья полностью прекратил общение с бывшими друзьями, сменил место жительства, потом вообще перевёлся учиться в Ангарск.
– Они стали мне угрожать, видимо, боясь, что я знаю про убийство, в котором сам не принимал участие и могу их выдать. Конечно, я испугался! Пошёл, забрал из политеха документы, перевёлся на второй курс Ангарской академии, жил там в общежитии. Панова вскоре посадили за очередное избиение…
– То есть к моменту задержания ты уже отошёл от этого движения и даже стал забывать произошедшее?
– Отошёл – это точно, а вот забывать… Такое сложно забыть. Эти два момента изменили меня полностью, и то первоначальное восприятие идеологии, которое было в Красноярске, оно полностью размазалось…
«Бумер сильно приукрашивал реальность…»
– За то время, которое ты общался с Пановым, что он рассказывал про иркутских скинхедов – сколько их, структура организации, или это только сам Бумер и несколько его друзей?
– Я потом стал понимать, что он сильно приукрашивал реальность. Он говорил, что это больше сотни человек, конкретная такая организация, что везде свои люди – в политике, во власти. Но ему скорее хотелось этого, чем так было на самом деле. «Соратников», как их называл Бумер, было от силы человек семь-восемь.
– То есть ничего того, что показывают в фильмах – мрачный подвал, нацистские знамёна на стенах, тайные сборища?
– Нет, такого не было. Мы встречались на улицах, слонялись, или сидели на квартирах, когда нет родителей. Никакого конкретного места не было. Идеологией никто тоже сильно не заморачивался – все знали начало, но не знали, для чего. Мне кажется, что все мы были ведомыми подростками, смотревшими на Панова, как на пример для подражания. А для него вся эта идеология была только способом самореализации.
– А компания Бумера была единственной группой неонацистов, или в Иркутске есть другие?
– Я слышал, что есть другие, например, старые скинхеды – Брадис, Шерман. Это уже взрослые, отсидевшие дядьки и мы с ними вообще не пересекались. Бумер и Брадис – это два совершенно разных человека, и они противостояли друг другу. Например, я один раз слышал их телефонный разговор: Брадис выговаривал Бумеру за драку на «Русском марше», говорил, что это праздник, там много людей, старики. А Бумер при этом оправдывался…
Свою откровенность Илья объясняет житейскими причинами – он много думал и полностью поменял своё отношение к неонацизму. По его словам, в тюрьме вообще было сложно выжить с его статьёй – там было много людей, приехавших из бывших союзных республик, и многие хотели подойти и «познакомиться» лично. Но когда его перевели в колонию, на смену примитивному страху пришло осознание – это был неверный путь, есть другие ценности.
Вадим Дудников вскоре после прибытия в места лишения свободы покончил жизнь самоубийством. Говорят, из-за карточного долга. Илья рассказывает, что на этапах он видел несколько своих бывших друзей, в том числе и Евгения Панова.
