«Макс и Мохаммед — все равны». Меркель пустила в Германию полтора миллиона беженцев. Спецслужбы не знают, кто эти люди.
Пик миграционного кризиса в Европе остался позади, но на территории Германии до сих пор остаются сотни тысяч человек, о которых компетентные органы не знают практически ничего, — то есть потенциальные террористы, убийцы и насильники. Это беспокоит не только простых немцев, но и спецслужбы — недавно бывший глава внешней разведки раскритиковал канцлера Ангелу Меркель за то, что ее правительство пустило этот процесс на самотек. «Лента.ру» разбиралась, насколько успешно Германия «переварила» приезжих и почему немцы разочаровались в политике открытых дверей и слишком гостеприимных политиках.
Рассерженные горожане
«В нашей стране — преступники, террористы, люди с поддельными документами. Те, кто устроили атаку в Берлине, пользовались двенадцатью разными именами. Мы не до конца уверены в личностях еще 300 тысяч человек, находящихся в Германии. Это уже лучше, чем раньше, но все еще огромный риск для безопасности», — так охарактеризовал нынешнее положение дел доктор Аугуст Ханнинг, бывший глава немецкой внешней разведки и статс-секретарь МВД, в интервью британскому таблоиду Express.
Старый разведчик считает: канцлер Ангела Меркель в ключевой для страны момент не только выбрала неверный курс, приведший к ослаблению влияния страны на общеевропейские вопросы, но и вела себя неуверенно. Она, как рассказал Ханнинг, раздавала противоречивые указания и порой оценивала собственную программу то как единственно правильную, то как обреченную на провал.
Результатом этого, заявил он, стали не только внешнеполитические проблемы, но и раскол внутри германского общества — если бы в стране не разразился миграционный кризис, то и движение PEGIDA, выступающее против исламизации, и националистическая партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) не получили бы такой широкой поддержки.
Его утверждения не голословны — недавние исследования медиков показали, что сотни мигрантов неверно указали свой возраст при пересечении границы, пытаясь сойти за несовершеннолетних ради льгот от социальных служб и ухода от уголовной ответственности.
Подъем правых сил тоже сложно не замечать: на прошедших в этом году выборах каждый четвертый немец в Бранденбурге и Саксонии отдал свой голос за АдГ. Народный гнев саксонцев разожгло скандальное убийство в городе Хемниц — там в августе прошлого года иракцы и сирийцы зарезали 35-летнего немца. А недавно выяснилось, что по меньшей мере одного из тех мигрантов должны были депортировать еще в 2016 году, но он остался в Германии благодаря невнимательности чиновников. Подобные истории известны в разных частях Германии — и понемногу все больше граждан ФРГ становятся противниками мигрантов и высказывают претензии властям.
Традиции гостеприимства
Однако большинство немцев все же получают информацию из лояльных правительству газет и телеканалов, верят политикам правящей партии и фрау канцлер. А Меркель уверена: для Германии вопрос беженцев — ключевой. Интеграция самых разных приезжих, заявила она на юбилее немецкой конституции в мае, — важнейшая задача для страны, где из 83 миллионов людей почти у каждого четвертого — мигрантское прошлое. «Наш закон устанавливает рамки для совместного существования всего нашего общества. Анна или Алёна, Макс или Мохаммед — каждый должен иметь равные возможности в образовании и работе».
Идеологические установки, о которых говорила глава немецкого государства, четыре года назад подверглись серьезному испытанию. Когда в Европу хлынул поток беженцев, Германия приняла на себя основной удар: в 2015 и 2016 годах в страну въехали сотни тысяч человек. Это человеческое цунами со временем превратилось в более спокойные волны: число иммигрантов, просящих убежища, сократилось в несколько раз. Остались не все, но к концу 2018 года в ФРГ насчитывалось 1,7 миллиона приезжих, нуждающихся в социальном обеспечении.
Чтобы обеспечить их существование, немецкие власти на всех уровнях — местном, земельном и федеральном — потратили и продолжают тратить миллиарды евро. Сколько именно средств ушло на обустройство жизни мигрантов, подсчитать сложно, но самые пессимистичные прогнозы экономистов — о 35 миллиардах евро в год — кажется, не оправдались. Не понадобилось даже продавливать на уровне ЕС новый налог на бензин, как собирался сделать тогдашний министр финансов Вольфганг Шойбле. Но деньги — не единственный аргумент в незатихающих спорах о мигрантах.
Зерно ксенофобии
В первую очередь противники мигрантов обращают внимание на ситуацию с преступностью. Поворотной точкой здесь стала предрождественская ночь в 2015 году в Кельне. Сотни выходцев с Ближнего Востока на площади у Кельнского собора грабили собравшихся и домогались немецких женщин и девушек. Тогда всем стало будто бы очевидно, какую серьезную опасность представляют собой молодые мужчины (таких среди беженцев большинство) из совершенно иной культуры, с иным темпераментом и культурными традициями, в том числе и в отношении женщин. Ужасные случаи межэтнических конфликтов, жестоких изнасилований и уличных драк приковывали внимание общественности и СМИ. Местные медиа при этом, боясь обвинений в ксенофобии, предпочитали не освещать эти события или намеренно снижали остроту, укрепив таким образом у части населения недоверие к прессе.
Спустя четыре года официальная статистика немецкой полиции утверждает, что боязнь беженцев в целом оказалась скорее иррациональной: число преступлений в 2018 году оказалось даже ниже, чем в 2014-м, до миграционного кризиса. В его разгар силовики зафиксировали заметный прирост правонарушений — но его обеспечили массовые нарушения миграционного законодательства, когда заметное число иммигрантов незаконно пересекало границу страны. В том же отчете отдельно рассматриваются насильственные преступления: их количество также не показало зависимость от притока нелегалов в страну.
