Воевали как все. В России призвали толерантно вспомнить многонациональных ЛГБТ-фронтовиков.

Активисты ярославского ЛГБТ-антифа движения «Каллисто» Александр Деррек и Ярослав Сироткин провели акцию в память ЛГБТ-людей, участвовавших в Великой Отечественной войне. 9 мая Александр и Ярослав возложили цветы к Вечному Огню. Александр встал около мемориала в одиночный пикет с плакатом, на котором было написано «Никто не забыт – ничто не забыто. Геи тоже воевали в ВОВ». Ярослав разговаривал с прохожими и полицией. Вот что активисты рассказали в интервью Радио Свобода.

Александр:
– Я придумал эту акцию, и она говорит об очень важной правде, в которую я верю. ЛГБТ-люди принимали участие в ВОВ, как и все остальные, но об этом почти ничего не известно. В России тему ЛГБТ в целом замалчивают, а в контексте ВОВ и вовсе табуируют. Мы решили исправить эту несправедливость и сказать публично: ЛГБТ-людей, которые воевали вместе со всеми и погибали вместе со всеми, нельзя забывать.

Ярослав:
– В прошлом году 9 мая активист «Каллисто» провел антимилитаристскую акцию. В этом году почти не было парадобесия и бряцания оружием. В городе было тихо и спокойно, как, на мой взгляд, должно быть в День Победы. Поэтому мы решили напомнить о людях-ЛГБТ, боровшихся и погибших. Мы не преувеличиваем роль ЛГБТ и не отрицаем значения других групп людей в войне. Мы хотели сказать, что ЛГБТ в эти страшные дни были вместе со всеми и тоже достойны памяти. Я думаю, что сейчас многие россияне из-за гомофобной пропаганды и советского прошлого видят ЛГБТ как неких агентов Госдепа, которые явились в Россию с Запада в 90-е годы. Но это не так: ЛГБТ-люди были в России во все времена и переживали вместе со всеми все исторические события. В 90-е у российских ЛГБТ-людей появилась возможность публично заявить о дискриминации, и они стали заметны. ​

– Как прохожие реагировали на пикет?

Александр:
– Я был готов к очень негативной реакции. Прохожие переходили на личности, делали гомофобные выпады. Один прохожий поддержал акцию. Он сказал, что об участии ЛГБТ-людей в войне надо говорить, только в России этого не поймут. Он приехал в Россию из Эстонии.

Ярослав:
– Я во время пикета обеспечивал безопасность Александра и выступал в качестве медиатора. Делал видеосъемку и разговаривал с прохожими, которые проявляли интерес к пикету. Если я видел негативную реакцию, то спрашивал, чем именно она вызвана. Я долгое время работал школьным учителем и заметил, что агрессивная реакция часто автоматически появляется в ответ на необычный раздражитель. Если заставить человека задуматься, то он может переключиться с агрессивной реакции на размышление о сути вопроса. Мимо пикета проходили молодые люди, на вид братушки, которые много занимаются спортом. У одного из них было вывернуто ухо. Они пробурчали что-то негативное по поводу пикета. Я подошел к ним и вежливо попросил объяснить свою точку зрения. Парни сказали мне что-то о Коране, но процитировать Коран не смогли. Еще они сказали, что избили бы нас, если бы встретили в подворотне. В результате мы вежливо попрощались. К нам подошла полиция и попросила показать документы. Мы отказались, потому что это требование было незаконным. Полицейская оспаривала утверждение, что геи тоже воевали, ссылаясь на свои три диплома о высшем образовании. Нам пришлось перейти с плакатом в другое место на главной площади Ярославля. В целом все прошло намного лучше, чем мы думали.​

– В войне приняли участие люди разной национальности, сексуальной ориентации, гендерной идентичности, пола и возраста. Почему вы считаете важным говорить именно о ЛГБТ в контексте Великой Отечественной войны?

Ярослав:
– Я по образованию историк, и мне очень интересна история, особенно история Великой Отечественной войны. Я думаю, что рассказывать об истории ВОВ нужно через судьбы конкретных личностей. Историю делают люди, а не абстрактный национальный дух. Да, победу завоевали люди разной национальности, трудовых навыков, философских взглядов, религиозных убеждений, возраста, биологического пола, сексуальной ориентации и гендера. Но личность состоит из этих характеристик и опыта. Если мы хотим правдиво рассказать историю человека, то мы должны узнать и понять его. Без понимания человека мы получаем только сухую историю фактов, как даты жизни и смерти на кладбищенских памятниках. Без исследований человеческой идентичности история не имеет ценности с точки зрения живого наполнения. О войне долгое время писали с позиции генералов, а рассказы от лица солдат можно было найти только в прозе. Свидетельство о войне маленького человека со всеми его особенностями трогает и заставляет понять, как страшна любая война, даже если самое лучшее воюет с самым худшим. Российская история является наследницей советской исторической школы с ярко выраженным идеологическим оттенком. В том, как сейчас преподносятся исторические факты, часто отсутствует эффект сопереживания. Я думаю, как только мы откажемся от политизации рассказов о ВОВ, память о войне перестанет быть инструментом пропаганды милитаризма.

Александр:
– В войне участвовал весь советский народ, но роль малых народов, военнопленных, женщин и тыловиков долгое время обесценивали и преуменьшали. Сейчас ситуация меняется, и я думаю, надо продолжать изучать разные социальные группы, которые принимали участие в войне, в том числе ЛГБТ.