В последнее время все чаще приходится слышать от бывших общественных активистов, а то и политиков, что они теперь правозащитники. И когда бывший политзаключенный Михаил Трепашкин или экс-депутат Госдумы Марк Фейгин становятся адвокатами и берутся за громкие дела с политическим «подтекстом» – это никого не удивляет. Но вот, когда в правозащитники подался бывший помощник Дмитрия Рогозина и пресс-секретарь первых двух Русских маршей в 2005 и 2006 году – Алексей Барановский, то тут возникают вполне закономерные вопросы: зачем и почему? За разъяснениями мы обратились к самому бывшему общественнику, а теперь правозащитнику.

– Алексей, какие цели ставит перед собой «Русский вердикт» – правозащитный центр, в котором Вы являетесь координатором деятельности? Легализовать национализм на политической арене? 

– Кода я слышу слово «легализовать», тут же на ум приходит слово «отмыть». И то, и то связано со специфическими российскими бизнес-схемами. Поэтому, мы себе ставим задачу не легализовать, а отмыть национализм (смеется). А, если серьезно, то наша основная цель, которую мы себе ставили еще в 2008 году (на момент создания «РВ») – это заострение общественного внимания на теме политических преследований оппозиционных активистов и создание позитивных примеров общественной деятельности – того, как надо работать в новых условиях, в условиях усиления прессинга общественных и политических активистов. То есть, наша цель и задача было – создание стандарта правозащиты 2.0, правозащиты новой волны. И, можно сказать, что данная цель нами была достигнута: тюремная и анти-репрессивная тематика прочно заняла первое место в общественной повестке дня на сегодня, – и не только у националистов, но и в других общественно-политических сегментах российского общества, а количество людей и организаций, занимающихся по всей России правозащитой, за последние годы значительно выросло. Многим из этих людей показал пример именно «Русский вердикт». Конечно, в этом не только наша заслуга, но и заслуга политического сыска, под пресс которого попадает все больше людей, но еще в 2008 году мы поняли, к чему всё идет и к чему надо готовиться…

– Какие основные направления деятельности организации? Каково наполнение вашей правозащиты новой волны с практической точки зрения?

– «Русский вердикт» – это информационно-правозащитный центр, это означает, что помимо юридической поддержки обратившимся к нам людей (кстати, консультирование любого обратившегося к нам человека мы ведем на бесплатной основе), мы так же значительное внимание уделяем работе с масс-медиа и общественным мнением, которое в значительной степени сегодня формируется в социальных сетях. Наши основные инструменты тут: наш блог в жж, и аккаунты на других платформах, а недавно мы открыли и свой официальный сайт-блог. В адвокатской же защите наших доверителей мы уделяем особое внимание работе с Европейским судом по правам человека, потому что, к сожалению, в Российской Федерации добиться правосудия, особенно по политическим делам, практически невозможно. Оправдательных приговоров в российских судах – около 0,1%. Это официальная статистика. Немного лучше обстоят дела с судом присяжных, но его компетенцию постоянно урезают.

– У неспециалистов весьма смутные представления о полномочиях Европейского суда по правам человека. Вы подали, например, жалобу в Страсбург в интересах приморской узницы-националистки Марии Гапенко, осужденной по обвинению в преступлениях экстремисткой направленности к тюремному заключению сроком на 12 лет. Когдато эту жалобу рассмотрят. Допустим, РФ проиграет, что получит  Гапенко?

– ЕСПЧ может обязать страну-ответчика отменить вынесенный обвинительный приговор и направить дело на новое судебное рассмотрение. Как правило, такие повторные рассмотрения уголовных дел, приговоры по которым Страсбург признал незаконными, далее заканчиваются уже оправдательным вердиктом. Так же Страсбург может обязать выплатить денежную компенсацию осужденному, но эти компенсации, как правило, связаны с неудовлетворительными условиями содержания под стражей (санитарно-бытовые условия, жестокое обращение, пытки и т.п.). Но проблема в том, что Россия является лидером по количеству обращений в ЕСПЧ, и создалась длинная очередь на рассмотрение жалоб, поступивших из России, поэтому рассмотрение обращения можно ждать и год, и два, и три, и более лет. Процесс этот не быстрый. Также надо отметить, что в последнее время Страсбург начал принимать так называемые «пилотные» решения по России, которые затрагивают наиболее часто встречающиеся случаи, на которые жалуются из России. Речь идет, опять же, о пытках и неудовлетворительных санитарно-бытовых условиях содержания в изоляторах и колониях. То есть Страсбург, на основании многочисленных жалоб на одно и то же, предписывает России исправить ситуацию с конкретным вопросом в целом. Это работает, например, во всех СИЗО уже распорядились повесить шторки вокруг унитаза. Евростандарт, однако.

– И все же, вот скажем, вышеупомянутая жалоба по Марии Гапенко  когда может быть рассмотрена?

– К сожалению, Страсбург не примет участия в судьбе Марии Гапенко, потому что судья ЕСПЧ от Азербайджана Ханлар Хаджиев, который предварительно рассматривал поданную нами жалобу, признал ее неприемлемой без объяснения причин. Страсбургские стандарты действительно позволяют выносить отказ без объяснения причин. Нужно понимать, что делопроизводство в ЕСПЧ с правовой точки зрения отличается от внутрироссийского судопроизводства.  Поэтому к борьбе в Страсбургском суде нужно готовиться еще на стадии суда, по существу, внутри РФ: создавать различные зацепки, которые потом будут обжалованы в ЕСПЧ и приведут к положительному решению там. В жалобе по делу Гапенко таких зацепок было немного, потому что изначально ее защита во Владивостоке не строилась с дальнейшим прицелом под Страсбург. А вот, например, в поданных нами в ЕСПЧ жалобах по делам предпринимателя Антона Мухачева и нашей коллеги Евгении Хасис, таких зацепок очень много, и эти жалобы имеют весьма неплохие шансы на достижение результата.

– Как вы оцениваете начавшееся громкое дело по Болотной? Среди прочих там есть два националиста – Рихард Соболев и  Ярослав Белоусов…

– На самом деле, националистов там больше, чем двое, просто не обо всех известны подробности широкой общественности, многие, как говорится, в тюрьме «засухарились» и о своих взглядах из тактических соображений не распространяются и правильно делают. Но вообще-то это совершенно не важно, националист ты или человек левых убеждений, все граждане Российской Федерации, и относиться к ним надо по закону, а не по политическим симпатиям или антипатиям. УПК РФ говорит о том, что меру пресечения в виде заключения под стражу нужно применять в исключительных случаях, когда есть серьезные к тому основания или личность обвиняемого действительно общественно опасна. Однако в репрессивном характере российского следствия и суда мы лишний раз смогли убедиться на примере этого дела. Относительно гуманно поступили только с Александрой Духаниной, которая была заключена под домашний арест, но и эта мера, на мой взгляд, в отношении нее была излишней, вполне достаточно было взять с нее подписку о невыезде и надлежащем поведении. Само по себе дело узников Болотной носит откровенно политический характер, хотя, конечно, отрадно, что другоросса Александра Каменского все-таки выпустили из-под стражи, разобравшись, что 6 мая его на Болотной вообще не было…