Убийство в деталях
Прокурор Семененко представила присяжным каждого подсудимого. «Вернемся в конец сентября 2014 года, когда Руслан Мухудинов, который сейчас в розыске, предложил пятерым подсудимым и шестому участнику Шаванову за 15 миллионов рублей совершить убийство Немцова», — начала свое выступление гособвинитель. Далее она расписала роли каждого из обвиняемых.
По ее словам, для слежки за политиком подсудимые использовали Mercedes-Benz с номером 007, принадлежащий Мухудинову, автомобиль Бахаева марки Lada Priora и BMW братьев Губашевых. В их распоряжении были две квартиры на Веерной улице в Москве и дом в Подмосковье.
Подсудимые установили место жительства Немцова и часто посещаемые им места. При этом прокурор особо отметила, что следствие не нашло оружие преступления, потому что обвиняемые увезли его с собой. Для переговоров между собой фигуранты использовали четыре «боевые трубки», так она назвала сотовые телефоны.
По ее словам, в день убийства 27 февраля 2015 года около 11 часов дня Дадаев, вооруженный пистолетом, приехал вместе с Анзором Губашевым и Бесланом Шавановым к дому политика на Ордынке. «Они прождали весь день, и, когда уже собирались уезжать, Немцов вдруг выезжает на Land Rover с водителем за рулем и едет в ГУМ. Рядом с храмом Василия Блаженного на островке безопасности Немцов вышел из автомашины», — рассказала прокурор.
Она сообщила присяжным, что Губашев с Шавановым бросились искать политика и нашли его в кафе «Боско» вместе с девушкой. «По «боевым трубкам» они позвонили Дадаеву и сказали ему, что цель найдена. В 23:31 мск на мосту Дадаев произвел три выстрела в Немцова, когда тот стал подниматься, он еще три раза выстрелил. От четырех выстрелов он умер. Немцов получил три сквозных и два слепых ранения. В 23:39 мск были вызваны медики, в 23:51 мск они констатировали его смерть», — сообщила Семененко.
Прокурор отметила, что Дадаев имеет навыки стрельбы, он был военнослужащим, поэтому процесс проходит в военном суде. 1 мая 2015 года, уже после убийства Немцова, он был уволен.
По данным следствия, Дадаев скрылся с места преступления на автомобиле ZAZ Chance. Он поехал в сторону Болотной площади. В районе Нового Арбата в Трубниковском переулке он «скинул» машину и взял такси. Шаванов и Губашев добрались на такси до метро и вернулись в квартиру на Веерной улице. Вскоре они покинули столицу и уехали в Чечню. «В ходе суда мы представим все доказательства вины подсудимых», — пообещала прокурор.
Зацепились за «боевые»
Адвокаты подсудимых предупредили присяжных, что в выступлении гособвинителя изложена лишь версия следствия.
«Очень хотелось бы, чтобы вы внимательно обращали внимание на все неточности и противоречия. Делали свои заметки, чтобы потом в совещательной комнате вы могли вспомнить обо всех нестыковках и неточностях. Это позволит вам принять то единственно правильное решение по этому делу», — сказал адвокат Дадаева Марк Каверзин.
Его коллега Анна Бюрчиева обратила внимание присяжных, что Эскерханов — самый крупный из подсудимых (ростом почти два метра и весом 140 килограммов). «Сам прокурор отметила его крупную фигуру, неужели он самый подходящий человек для слежки. Также, по ее словам, было четыре «боевые трубки», а подсудимых пятеро, и еще был шестой участник», — указала на несоответствие юрист.
При этом защитники выразили недоумение, зачем гособвинитель назвала обычные телефоны «боевыми трубками», расценив это как пример давления на присяжных с целью сформировать у них определенное мнение. Другой защитник, Заурбек Садаханов, назвал выступление прокурора «мозговой атакой на подсознание присяжных».
По его словам, подсудимые Дадаев, Эскерханов и Шаванов служили в правоохранительных органах, «рисковали своей жизнью и здоровьем, чтобы мы сытно и спокойно жили в Москве». На словах о подтасовке фактов адвоката прервал судья и предупредил его о недопустимости таких голословных высказываний.
Защитник извинился и продолжил. Он призвал присяжных к справедливости и предупредил, что на их совести пять человеческих судеб. При этом адвокат сообщил, что у Бахаева шестеро детей, — тут же он получил от судьи очередное замечание. Закон запрещает говорить присяжным данные о личности обвиняемого, если в этом нет крайней необходимости.
«Вы ведете себя как в обычном суде, почитайте на досуге законы. Прошу присяжных не принимать к сведению данные о детях», — сказал судья.
«Если я не имею права защищать, то я не понимаю, что я вообще здесь делаю», — обиделся адвокат.
«Что прокурор говорит — все неправда»
Вслед за защитниками о своей невиновности заявили подсудимые.
Шадид Губашев сказал, что они с братом были похищены 6 марта. «Были пытки и все такое, но я не буду сейчас об этом говорить. Я работал на своей машине в области. Люди нас в деревне знают, мы там жили, все, что прокурор говорит, — все неправда», — сказал подсудимый, но его прервал судья.
«Я россиянин, но я чеченец, я ничего не понимаю. С первых дней прошу выделить мне переводчика», — заявил подсудимый Эскерханов. Тогда судья повторил ему вкратце фабулу обвинения.
«Я не совершал того, что на меня пишут. Не знаю, откуда это. Ложь все это», — сказал обвиняемый из стеклянной клетки.
«Как же вы говорите ложь, если вы не понимаете?» — поинтересовался судья.
«Ваша честь, я что-то скажу, вы против меня это делаете. У меня русский [язык] как компот получается. Я слышу, но не понимаю. Это две большие разницы», — ответил Эскерханов и перешел на чеченский, чем вызвал недовольство Житникова.
«Я призываю вас говорить только по-русски, иначе вы будете удалены, — призвал судья. — Виновным себя признаете?»
«Нет. Ничего не хочу говорить», — закончил диалог обвиняемый.
После этого судья попросил присяжных не принимать во внимание то, что подсудимые под серьезной охраной. «Это не значит, что они виновны. Это такой порядок. Прошу не учитывать этого», — указал он.
На этом заявлении Житникова первый день заседаний закончился. Судья отпустил коллегию отдыхать в гостиницу.
