Возникает вопрос: что было бы, не ударь СССР 17 сентября 1939 года по полякам с востока? Действительно ход событий в теории представлялся польскому командованию слегка другим. Поляки, несмотря на весь свой гонор, подозревали, что немцы могут их и одолеть. Поэтому был создан план так называемого Румынского плацдарма (Przedmoście rumuńskie). По нему все, кто мог отойти в неразберихе немецкого отступления, должны были стягиваться к границе с Румынией, где холмистая и изрезанная реками местность помогла бы им затянуть сопротивление, дожидаясь момента, когда французы ударят на западе.
План до некоторой степени был выполнен, даже несмотря на советское нападение. Главнокомандующий поляков Рыдз-Смиглы приказал польским частям на востоке не ввязываться в бои оттягиваться к Румынии, и большинство из них так и поступило. По разным оценкам, до 120 000 польских солдат отошли и интернировались потом в Румынии по этому коридору.
Другое дело, что создать там очаг долговременного сопротивления всё равно не получилось бы. Напомним факты: отступление польских войск шло в полном беспорядке, с потерей имущества и управления. Президент Польши ушёл в Румынию в 21:45 17 сентября 1939 года, а главнокомандующий — 18 сентября 1939 года. Войска, командиры которых убежали первыми, бегут — они не сражаются. Точно так и сложилось в районе Румынского предмостья, запланированного и брошенного самим Рыдз-Смиглы. Ещё хуже было то, что плацдарм был вообще бесполезен. Французы не планировали наступать до 1942 года — а поляки столько лет в изоляции явно не продержались бы.
У СССР 17 сентября на руках были все козыри — активных сил Варшава ему противопоставить не смогла. Поляки 17 дней до этой даты вели напряжённейшую войну в их истории. Все их силы были переброшены на запад, лишь 25 батальонов Корпуса пограничной стражи стояли на восточной границе — и, по сути, никаких армейских частей. Сходная ситуация была у немцев в мае-июне 1940 года, когда они обнажили восточные границы для войны с Францией. Однако летом 1940 года СССР, как известно, не ожидал, что Франция столь стремительно будет уничтожена Германией, поэтому не смог воспользоваться немецкой неосторожностью так же, как в сентябре 1939 года воспользовался польской.
Правда, это не значит, что советские силы не участвовали в боях совсем. Хотя сразу после их нападения Рыдз-Смиглы и издал приказ стараться с РККА боёв не вести, чтобы беречь силы для румынского плацдарма, немцы в ряде случаев расчленили польские боевые порядки так, что отходить поляки могли только на восток — от юга из отрезали танковые клинья. Поэтому СССР потерял 5331 человека убитыми и ранеными, а также захватил (согласно официальным цифрам Молотова) «900 орудий, свыше 10 тыс. пулемётов, свыше 300 тыс. винтовок… около 1 млн снарядов и до 300 самолётов». Поляки потеряли 3500 убитыми, какое-то количество раненых, и 250 тысяч пленными (без учёта полиции). Несколько тысяч пленных офицеров были потом расстреляны СССР в силу их очевидной враждебности советскому строю.
И всё же довольно очевидно, что основные силы польской армии были уничтожены вовсе не СССР. Если РККА убила 3500 польских военнослужащих, то немцы — более 60 000. Советские войска взяли в плен 250 000, а немцы — более 420 000. Причём немцам поляки редко сдавались без боя, а вот советской стороне — в том числе исполняя приказ Рыдз-Смиглы не вступать лишний раз в бой — довольно часто, что видно и по соотношению потерь убитыми.
Тем не менее важнейшее последствие, которое Мацеревич приписывает советскому удару, — холокост в действительности не был напрямую вызван поражением Польши. Чтобы понять почему, нам придётся мысленно вернуться в 1939 год.
В этот момент Гитлер вовсе не собирался вести масштабную войну сразу со всем миром, как у него фактически вышло к концу 1941 года. Он рассчитывал после Польши разбить Францию, убедив тем самым Британию, что дальнейшая война с Берлином абсолютно бесперспективна. Евреев фюрер в этот момент ещё вовсе не собирался уничтожать в печах. Это было бы невозможно скрыть, а на фоне работающих печей вести мирные переговоры с Британией было нереально. Шикльгрубер был чудовищем, а не идиотом, поэтому пойти на такой шаг в подобной обстановке не мог. Поэтому в 1939–1940 годах руководитель Германии планировал лишь высылать евреев куда-нибудь подальше с глаз долой, например на Мадагаскар.
Ситуация резко изменилась лишь в конце 1941 — начале 1942 года, когда рейсхканцлер начал понимать, что молниеносная война как-то не задалась и что воевать придётся долго. К тому времени пропаганда союзников демонизировала его в достаточной степени, чтобы любые дополнительные преступления уже никак не ухудшали его переговорные перспективы. Вот тогда-то Адольф и решил: лучше быть чудовищем, чем слыть им. Тогда и только тогда и началось массовое, планомерное уничтожение евреев в Третьем рейхе.
Таким образом, фактической причиной холокоста уничтожение Польши сентябрьскими ударами Германии и СССР вовсе не было. Причины лежали в эволюции мнения одного-единственного человека, единолично принимавшего важнейшие решения в нацистской Германии. И эволюция эта оказалась возможной лишь потому, что в 1939–1941 годах сопротивление западного мира и первые месяцы войны с СССР убедили Гитлера, что его противники слишком слабы и слишком не желают мириться с ним, чтобы стоило как-то заботиться об их общественном мнении.
Польский министр обороны очевидным образом живёт в вымышленном мире, где поляки были способны противостоять немцам, если бы не советский удар. Проблема в том, что в этом вымышленном мире живёт он один: воспоминания польских участников той войны не содержат такой мысли. Нет ничего, что могло бы навести на неё и в документах той эпохи. Слово «холокост» связалось в живом воображении министра с советским вторжением сентября 1939 года вообще случайным образом. Достаточно хорошо доказано, что конкретно это немецкое преступление, как и само начало Второй мировой войны, никак не связано с пактом Молотова — Риббентропа или советским нападением на Польшу, вытекавшего из приложений к пакту.
В целом выступление министра показывает только одно. За 1939–2017 годы поляки ничему не научились и одновременно всё забыли. Они вновь планируют свои действия на международной арене исходя из того, что Польша имеет возможность вести себя на равных с великим державами — а она не имеет такой возможности. Они вновь надеются на то, что развитые союзники — в прошлом Англия и Франция, а теперь НАТО в целом — если что, вытянут поляков из любой передряги, куда бы ни завёл их длинный язык.
