Дождь лил через соломенную крышу бамбуковой крыши Энглина. Снаружи тропические папоротники тряслись от потоков воды. Он приехал в джунгли, но путешествие оказалось долгим. Покинув Колумбус, он скитался по Азии, пока в конце концов не приехал на Филиппины. Там он читал Джозефа Кэмпбелла, автора знаменитых трудов о мифологии, и думал о том, как создать собственный героический нарратив.

Энглину нужно было племя — настоящее. И он искал. Он скитался по горам с мальчишками, которые носили воду в пластиковых контейнерах из‑под удобрений «Монсанто», и ездил в Манилу, где видел деревни, в которых люди «пьют из сточных труб». Он объездил на мопеде остров Минданао и делал селфи с искаженным лицом и сигаретой «Мальборо» в зубах или за ухом. В одном ролике он стоит на пляже без майки и описывает ужасы вырубки леса.

Энглин обосновался в гостинице «Сампагуита Турист Инн», 10‑долларовой ночлежке в городе Давао, и месяцами жил там на деньги, которые посылал ему отец. Он любил сидеть холле с ноутбуком, пить растворимый кофе и планировать дальнейшую жизнь. В то время Давао железной рукой правил авторитарный мэр Родриго Дутерте, который теперь стал президентом Филиппин. (Энглин однажды пожал Дутерте руку и хвалил этого агрессивного политика на главной странице Daily Stormer.) Это третий по величине город страны, но вряд ли он особенно привлекает американцев чуть за 20. Поэтому в 2009 году Энглина заметил Эдвард 33 лет из Нью‑Йорка, единственный, кроме Энглина, американец, живший в этой гостинице. Эдвард, который просил не называть его фамилию, приезжал на Филиппины на несколько месяцев каждый год. Они с Энглином подружились и почти каждый день вместе ужинали.

Эдвард считал Энглина забавным и умным и ценил его музыкальный вкус. Когда‑то Эдвард был музыкальным дистрибьютором, но Энглин познакомил его с новыми группами, например с Felice Brothers. Но что‑то с Энглином было не так, и он говорил, что не вернется в Соединенные Штаты. «Он точно от чего‑то бежал», — говорит Эдвард. Но от чего? Эдвард вспоминает, что Энглин заявлял, будто дома он торговал кокаином. «Я честно думал, что из‑за этого он и уехал из Америки», — говорит Эдвард.

Эдвард рассказал мне, что Энглин вел себя так, как будто он умнее других, а в стране, где к молодым белым мужчинам «относятся как к богам», его эгоизм только усилился. Он комплексовал из‑за маленького роста — он заявляет, что его рост 170 см, но несколько человек, с которыми я беседовал, говорят, что речь, скорее, идет о 160 см. В Давао Энглин бросался на каждую хорошенькую филиппинку и у многих имел успех, иногда пользуясь их надеждами, что муж‑американец избавит их от нищеты. Большинству девушек было 18‑19 лет, хотя Эдвард говорит, что были и моложе. Он вспоминает, что однажды Энглин подцепил в баре 14‑летнюю девицу и привел ее в «Сампагуиту» на ночь.

Энглина волновало негативное влияние, которое оказало западное общество на филиппинскую культуру — он презирал христианских миссионеров, и его раздражало, что филиппинцы слушают Леди Гага вместо своей традиционной музыки. «Видно, как белые люди — а это именно белые — прошли по всему миру… и запудрили всем мозги», — говорит он в подкасте, записанном в то время. «Я думаю, белую расу надо искоренить». Похожие мысли он высказывал и в других подкастах.

Наконец во время одной из вылазок из Давао Энглин нашел свое племя. В 2011 году он провел несколько недель в маленькой деревушке на юге Минданао среди народа тболи, который живет вокруг горных озер, покрытых цветущими лотосами. Тболи известны традиционной музыкой, танцами, вышивкой и тканями. «Их жизнь удивительно прекрасна и увлекательна», — сказал Энглин в одном из подкастов.

Он припал к природе. Энглин рассказывал, что находится в дне пути от ближайшей розетки. Для тболи все в лесу наполнено духовным смыслом. Например, каждый раз, когда Энглин переходил через реку, он проводил мокрым камнем по лицу, рукам и ногам, чтобы попросить о помощи духа воды, который всегда знает нужную тропинку в лесу. «Я люблю этих людей», — заявлял Энглин, пожив в джунглях.

У Энглина появился план: он вернется в джунгли, построит себе хижину и будет жить «совершенно вне системы». Сначала он будет жить с тболи, но потом он надеялся забраться еще глубже в горы в поисках мусульманских племен и «людей, которые до сих пор сражаются копьями, убивая шахтеров и лесорубов». Каким‑то странным образом он собирался при этом запустить веб‑сайт под названием «Реальная ситуация» и вести хронику своей новой дикой жизни. Он стал продавать свои вещи, чтобы накопить денег на лошадь, кур и уток. У его плана была поистине мессианская цель. «Я хочу сделать это, — говорил он другому конспирологу. — Я буду жить без денег. И я хочу основать общину, которая будет жить также. И я собираюсь записывать это на видео».

Энглин запустил сайт «Реальная ситуация» в январе 2012 года, перед тем как отправиться обратно в джунгли. Он читал про НЛО и скачивал подкасты о паранормальных явлениях. Он все еще был одержим вживлением чипов в мозг и контролем телевидения над разумом, фальшивой высадкой на луну и сатанинскими сексуальными ритуалами. И его утопия в джунглях была не меньшей химерой.

«Нечто среднее между полковником Куртцем и Трэвисом Биклом» — так описывает Эдвард умонастроение своего приятеля в это время. «Он собирался вернуться в джунгли, чтобы стать белым спасителем и научить всех правильно вести сельское хозяйство». По словам Эдварда, у Энглина был еще один мотив: «Он собирался жениться на двух 16‑летних мусульманках. Он уже встречался с ними, и скотина нужна ему была в качестве выкупа».

На следующие полгода Энглин исчез из интернета. В мае 2012 года он повесил пост на сайте «Реальная ситуация», рассказав, что сажает деревья, ведет экологическое хозяйство и предостерегает детей от ужасов христианства и капитализма. После этого он опять исчез.

Что произошло с ним в джунглях — это загадка. Потом он говорил, что пил слишком много «крепкой кокосовой водки» и «погрузился в глубокую депрессию и одиночество». Он понял, что мечты о «сборе плодов и охоте на диких кабанов» и героической жизни были «романтической фантазией». И вновь в своих неудачах он винил других. На этот раз филиппинцев.

«Их разум столь же примитивен, сколь и образ жизни», — писал Энглин и заявлял, что только среди «европейской расы» он может чувствовать себя комфортно. «Только с ними у меня общая кровь, и только они могут понять мою душу».

Эдвард встречался с ним в Давао еще один раз. Энглин казался другим. Он побрился наголо и был одет по уличной моде в белую майку и мешковатые джинсы. Он стал злобным, особенно его раздражало смешение рас. Еще у него был пистолет.