Южный рубеж

«Поздравляем всех с началом Реконкисты». Эта запись в официальном твиттер-аккаунте Vox, появившаяся сразу после объявления итогов выборов, вызвала волну возмущения, но пиарщики партии знали, что делали. В значительной степени успех новых правых базировался именно на антимигрантской риторике, которую стеснялись использовать традиционные правоцентристы.

Вообще, слово «реконкиста» стало одним из девизов партии. Реконкиста – процесс отвоевывания испанских земель у мавров, который длился столетиями и привел в конце концов к образованию нынешнего королевства Испания. Любой испанец без проблем считывает весь набор смыслов, который политтехнологи Vox вкладывают в этот термин, и главный из них – снова выбросить мавров за море.

Андалусия – южная граница Испании, именно туда устремляется основная волна мигрантов из Африки. Только за 2018 год туда въехали 57 тысяч африканцев – носителей чужой культуры, другого языка, собственных представлений о нравственности. Это вдвое больше, чем в 2017‑м, и больше, чем в любую другую европейскую страну, включая Италию и Грецию. Нет никаких оснований полагать, что в наступившем году поток мигрантов обмелеет. Неудивительно, что ультраправым, которые не стесняются в выражениях, удалось быстро разжечь тлеющие угли недовольства приезжими.

Больше всего голосов Vox получила в сельскохозяйственной провинции Альмерия. По иронии судьбы, почти треть из ее 90‑тысячного населения составляют мигранты, в том числе нелегальные, которых местные фермеры используют как дешевую низкоквалифицированную рабочую силу. Если Vox действительно доведет дело до депортации, как обещал Абаскаль, экономика провинции просто рухнет – найти замену африканцам, трудящимся за копейки, будет негде. Вряд ли мигранты из «близких к Испании культурно и ценностно» государств, которых Vox планирует привлекать в страну на смену изгнанным нелегалам, согласятся вкалывать почти забесплатно. Но популизм тем и хорош, что предлагает простые решения там, где традиционная политика не предлагает вообще никаких.

Безоговорочная лояльность

Но, пожалуй, главное другое. Vox изначально позиционирует себя как партия, предельно лояльная Испании, в противовес региональным группировкам, пытающимся растащить страну на куски. «Никакой Европы регионов, никакой излишней самостоятельности, – говорят функционеры Vox. – Национальное государство превыше всего».

На той же позиции стоит и второй триумфатор выборов – «Сьюдаданос». Изначально эта партия появилась в Каталонии, где собрала вокруг себя всех лоялистов, недовольных попытками отколоть регион от Испании, и на выборах в Андалусии лоялистская риторика лишь усилилась. Но Vox выступает куда жестче: партия призывает вообще отказаться от федерализации и деления страны на 17 регионов, запретить любые организации, выступающие с сепаратистскими лозунгами.

Неудивительно, что в Андалусии эта риторика нашла живой отклик: в отличие от богатой Каталонии, которая не прочь отделиться от Испании, Андалусия – третья с конца по ВВП на душу населения. Для нее распад государства станет катастрофой.

Показательно, что и Vox, и «Сьюдаданос» в предвыборной кампании сделали упор на две категории: мужчин в возрасте после 45 и молодежь. Vox особо преуспела: всей интернет-агитацией партии занимались три молодых парня, которые эффективно вели пропаганду через Instagram, Facebook, WhatsApp, Twitter, Telegram и Youtube. Короткие видеоролики (наибольшей популярностью пользовалось видео о нападении на сторонников левой «Подемос»), доступные лозунги, нарочито любительский подход – партия словно говорила: мы не тратим деньги на профессиональных политтехнологов, мы не пытаемся вас обмануть. Мир устроен просто: есть добро, и есть зло. Добро – это Vox, будь на светлой стороне. Мы испанцы, сплотимся же, чтобы дать отпор чужакам.

Свой среди чужих

Несмотря на жесткую риторику в отношении мигрантов, Vox активно работает над расширением международных связей. Наиболее тесные отношения сложились у партии с французскими правыми: Абаскаль принимал участие в предвыборной кампании Марин Ле Пен. Сразу после объявления результатов выборов в Андалусии в Twitter Ле Пен появилась запись: «Самые крепкие и теплые поздравления моим испанским друзьям из молодого и динамичного движения Vox, которые добились значимого результата».

Партия поддерживает контакты и с другими европейскими правыми – в частности, с «Альтернативой для Германии». В предвыборном манифесте упоминался также правый премьер Венгрии Виктор Орбан как пример политика, успешно отстаивающего христианские ценности. Но, пожалуй, наибольшее восхищение у Vox вызывает президент Трамп.

«Подобно Дональду Трампу в Соединенных Штатах, мы хотим сделать Испанию снова великой, – провозгласил перед выборами генсек партии Хавьер Ортега. – Неверно было бы говорить, что политику Трампа можно взять и перенести на испанскую почву, но мы восхищаемся тем, как он защищает американскую свободу, как он защищает государство от невыгодных для него международных сделок, как он работает над созданием эффективной системы контроля над границей, чтобы остановить нелегальную миграцию». Партия активно взаимодействует со Стивеном Бэнноном – бывшим главным стратегом Трампа, который в 2017 году выступил с целой речью в поддержку создания в Испании национальной силы, озабоченной защитой границ.

Похоже, именно под влиянием образа Трампа в программе Vox появилась идея строительства антимигрантской стены: ею предполагается дополнительно оградить испанские эксклавы Сеута и Мелилья на африканском побережье, чтобы пресечь поток африканцев, пробирающихся через систему бетонных оград и проволочных заграждений. Впрочем, учитывая, что большинство мигрантов попадают в Испанию морем, вряд ли это поможет.

Как бы то ни было, успех Vox – тревожный звонок как для левоцентристского правительства Испании, так и для всего Евросоюза. Опросы показывают, что большинство испанцев готовы поддержать на выборах правые партии, и у правительства Педро Санчеса остается меньше двух лет, чтобы переломить ситуацию. А для ЕС это сигнал, что сражение с евроскептиками еще далеко не окончено. Но главное – высокий результат лоялистов в Испании, наименее, пожалуй, централизованной стране Европы, демонстрирует, что вопреки многочисленным прогнозам о конце национальных государств и наступлении нового Средневековья государства чувствуют себя вполне неплохо и переживут не только тех, кто сейчас пророчит им гибель, но и их внуков.