Н. Сванидзе:
— Значит, давайте плясать от печки. 90-е годы. Формально СССР развалился в конце 1991 года. Фактически он начал разваливаться раньше… Что собой представлял Советский Союз? Он представлял из себя монополию, империю, в которой монопольная власть была в центре, в Москве. Так или иначе все союзные республики были под властью Москвы. Под большей или меньшей. Где-то они были на таких более равных основаниях – Украина, Белоруссия, Грузия, несомненно. Средняя Азия меньшими правами пользовалась. Прибалтика вообще была такая получужая, потому что поздно завоевана, после пакта Молотова-Риббентропа, в 1939 году, там были волнения, не хотели они к нам идти… Но все равно – республики Советского Союза. Значит, мы для них были имперскими завоевателями, мы для них были, как татары для Руси в средние века. Мы пришли и захватили. Да, татары тоже не ко всем плохо относились. И, между прочим, церковь православную не трогали. Брали налоги и уходили. Если кто не сопротивлялся и не бунтовал, так они этих татар и не видели, отродясь. Несколько поколений могло в глаза не видеть этих татар, потому что налоги собирали свои, а потом татарам отдавали. А вот если ты взбунтуешься, они придут – придут 10 тысяч человек, вырежут всех подряд и снова уйдут в степь, в Золотую Орду. Наших видели – нас с вами. Мы приезжали на курорты, мы приезжали на Балтийское море, мы приезжали на Черное море, мы приезжали посмотреть красоты средневековой Средней Азии, в Бухару, в Самарканд. Это нам нравилось. Мы приезжали, как хозяева. Мы ждали, что все должны говорить на русском языке. Мы не знали узбекского, мы не знали эстонского, грузинского… они все знали русский, потому что мы были хозяева, а они все-таки как младшие братья… Вот когда им надоело быть младшими братьями, а у Москвы не осталось ни сил, ни экономических ресурсов, — ни кнута, ни пряника — чтобы сохранить свою власть, тогда Советский Союз развалился. И тогда они погнали тех, кто не хотел учить местный язык и до сих пор не хочет. Смотрите, наши русские в Латвии говорят – нас притесняют – там почти 50% населения. Они взяли себе за правило выучить латышский язык, живя в Латвии? Они в Россию переезжать не хотят, им в Латвии нравится, там хороший уровень жизни, они там привыкли. А латышский язык учить не хотят. Нет, они хотят говорить по-русски, как во времена империи, чтобы латыши говорили по-русски с ними, но чтобы они пользовались всеми правами при этом. Хорошо? Нет. Вот русских, да, погнали в свое время из этих стран. Кого-то погнали, кто-то остался. В Казахстане сколько русских! В Прибалтике сколько русских! На Кавказе сколько русских! И ничего, их никто нег гонит. Вот я, например, знаю русских в Литве, многих – они знают литовский язык, они сохраняют русскую культуру, они двуязычные, но при этом они нормально говорят по-литовски, они не говорят, что здесь плохо, они граждане Литвы, им замечательно. Они любят Россию, они любят Москву, они лояльны к России, но при этом они граждане своей страны, в которой они живут. И нормально. В чем претензии? В том, что у нас империя развалилась? Это называется постимперский синдром. Была империя и нет. Вот итальянцы жалуются, что у них Древний Рим развалился две тысячи лет назад. Ну, что теперь делать? Не вернуть.

И. Панкин:
— Не помню, кстати, у итальянцев такой претензии.

Н. Сванидзе:
— А я помню. Она называлась фашизм, Вань. Он возник в 20-е годы ХХ века. Он возник как раз под тем флагом, что была у нас, у итальянцев, великая история, и от этого взялось название «фашизм» — именно от «фасций», с которыми ходили ликторы в римских легионах. И это приветствие древнеримское, которое потом взяли нацисты германские на вооружение.

И. Панкин:
— Вы считаете, что наши с вами граждане России сами улицы убирать не смогут?

Н. Сванидзе:
— Ну, почему, кто-то сможет – пожалуйста, ступайте, убирайте. Но, конечно, я понимаю скорбь, связанную с тем, что приехали люди из других республик, которые готовы это делать, поскольку они бесправны, а мы терпим бесправие, мы и сами не так бесправны, как они, но в значительной степени, мы терпим это. И, поскольку мы это терпим, то мы терпим то, что они снизили цену. Они поскольку бесправны, им могут платить копейки – я не нравится, убирайтесь вон… а то и в тюрьму посадим. Да, они действительно демпинговали рынок, поэтому рынок здесь низкий, цены низкие и сейчас мало кто из наших россиян готовы убирать улицы. Раньше свои убирали, я помню… Дворники были не таджики, татары были часто дворники исторически, кстати… А сейчас никто не пойдет за такие денежки, да, есть такое дело. Но давайте, может быть, мы справимся с тем, чтобы у нас не были люди бесправны, в том числе, и мы сами? Давайте защищать интересы тех же таджиков и свои собственные интересы, и тогда нельзя будет таджиков бить по маковке, и тогда можно требовать, чтобы за этот труд тяжелый платили большие деньги, и тогда эта зарплата будет более интересной и нам, русским. Да, пожалуйста.

И. Панкин:
— Возьмем за пример Венгрию, например. Она входит в состав Евросоюза. Я был там недавно, в Будапеште. Он мне понравился больше Рима… Я не видел там мигрантов. Вот как-то справляются они без мигрантов, и не пускают их к себе. Может, потому, что они больше любят граждан своей страны все-таки? И приоритет к гражданам своей страны. Это разве не правильно?

Н. Сванидзе:
— Я не знаю, что правильно, что нет.

И. Панкин:
— А в Италии я видел много мигрантов. И от них только грязь, мусор…

Н. Сванидзе:
— Везде своя ситуация, да, правильно. И в Германии много мигрантов. И в Англии много мигрантов, и во Франции… Я не уверен, что в Германии уровень жизни ниже, чем в Венгрии.

И. Панкин:
— Я не про уровень жизни говорю.