Подавляющее большинство тех, кого наши силовые структуры пытаются выставить террористами, нацистами, экстремистами и прочими «-истами» таковыми не являются. Обычно следствие стремится приписать человеку радикальные взгляды, дабы отягчить квалификацию инкриминируемого ему деяния и продемонстрировать собственную значимость, дескать смотрите, люди добрые, какого мы опасного преступника обезвредили. Им — погоны, суду — громкое дело, прессе — повод для рассуждений на тему «фашизм вновь поднимает голову»…

За все время, что я пребываю в неволе, мне лишь раз довелось встретить человека, который действительно регулярно практиковал расово мотивированное насилие. Примечательно, что в застенки он попал не за свои действия как таковые, а в результате милицейской провокации. Впервые о нём я услышал незадолго до начала событий на Майдане от членов «Патриота Украины», которые на тот момент также находились в харьковском следственном изоляторе.

Вадим Мирось, более известный как «Ворон», был личностью одновременно и комичной, и трагической. Арестован он был летом 2013 года, когда ему едва исполнилось 18. Возможно, милиция специально ждала этой даты, чтобы на него не распространялись процессуальные ограничения, предусмотренные законом для несовершеннолетних. Его обвиняли в приготовлении к убийству (причём, что любопытно, именно в подготовке, а не покушении на оное) «неограниченного числа лиц, общественно опасным способом, по мотиву расовой ненависти». Звучит донельзя зловеще, а что же было на самом деле?

Некто «Мазепа», бывший участник «Патриота Украины», по совместительству был внештатным сотрудником милиции. Мазепа позвонил Ворону и позвал на встречу. Там он предложил радикально настроенному (и при этом чересчур доверчивому) Вадиму вступить в «тайную боевую организацию». Ворон сразу же согласился, а Мазепа сообщил, что для начала ему нужно будет пройти «проверку».

Через несколько дней они вновь встретились в лесопосадке. Мазепа передал Ворону рюкзак, в котором было несколько бутылок с зажигательной смесью и приказал сжечь находившееся неподалёку студенческое общежитие, контингент которого составляли выходцы из стран Азии и Африки. По пути к объекту Ворона «случайно» задержали оперативники и отвезли в Дзержинский райотдел. После непродолжительного, но интенсивного избиения горе-поджигатель написал явку с повинной, в которой «чистосердечно» сознался, что шёл жечь инородцев, после чего был отправлен в следственный изолятор. Ничего не напоминает?

С первой тюремной камерой, вернее с её обитателями, ему не повезло: там заправляло трио персонажей, которые позиционировали себя «блатными», но при том не гнушались работать на оперчасть. Власть свою они укрепляли, стравливая между собой других заключённых, а у новоприбывших банально вымогали деньги. Один из тех, кто не захотел с ними делиться, был по национальности армянин, и, естественно, обладал соответствующей внешностью. Узнав о взглядах Ворона (тот и не думал их скрывать), блатные подпоили его самогоном и, как бы между делом, поведали, что если он побьёт армянского сокамерника, то ему за это ничего не будет, а защищать кавказца никто не станет.

Тем временем не подозревающая о своей участи жертва мирно ела сваренный на кипятильнике борщ. Ворон приблизился к армянину и резко ударил того ногой в голову. Его оппонент полетел с лавки на пол, расплескав попутно всё содержимое тарелки. Он попробовал встать, на что Вадим ответил прямым ударом в челюсть, а потом принялся буквально вбивать поверженного в бетонный пол. Троица провокаторов, тем временем, смеясь, снимала весь процесс на камеру мобильного телефона.

Наконец, решив, что экзекуция достигла поставленной цели, они попытались остановить Ворона. Однако тот, разгорячённый парами алкоголя и самим процессом локальной расовой чистки, не был намерен останавливаться на полпути. С воплем «Скинхеды не сдаются!», он сорвал с себя футболку и атаковал превосходящие силы противника… и, естественно, сам был избит.

Пикантности ситуации добавляло то, что вожак троицы провокаторов был азербайджанцем, о чём Ворон не знал. Возможно, так он не только вымогал деньги, но и сводил счеты с представителем армянского народа за Нагорный Карабах. Обеих избитых опер вскоре перевёл в другие камеры во избежание продолжения конфликтных ситуаций.

За следующие полгода Ворон по воле оперчасти ещё несколько раз переезжал. В конце марта 2014 года его решили переселить ко мне.

Мне он рассказал о конфликте с собственным дедом на идеологической почве. Дедушка работал в руководстве сельскохозяйственного университета и был фанатичным коммунистом. Когда внук стал исповедовать противоположные взгляды, а позже — посещать собрания «Патриота Украины», это привело старика в бешенство. Он ругался, запрещал, пытался подкупить — ничего не помогало. Когда у нас в камере был телефон мне почти каждый вечер приходилось слышать их политические баталии. Дед заклинал: «Отрекись от нацизма и я заплачу судье, чтоб тебя выпустили. А ещё перепишу на тебя квартиру.» Ворон был непреклонен, отказывался от этих посулов и заявлял, что настоящий его дедушка — Адольф Гитлер.

Когда я попросил Ворона обосновать свои убеждения, то узнал, что он даже не читал «Мою борьбу». После этого я донимал его шутками, обвиняя в безграмотности. Ведь как можно заявлять о принадлежности к определённой идеологии, если ты даже не знаешь, в чём её суть? Не выдержав моих подколок, Ворон попросил у своих друзей распечатать данную книгу из Сети и передать ему. Я так и не успел узнать какие выводы он для себя сделал после её прочтения — в середине июня нас расселили по разным камерам.

Зато я успел узнать, как он побывал в двух организациях и обеими остался недоволен. В «Патриоте Украины» ему не нравилось, что руководство запрещает избивать инородцев на улицах. Такие запреты, однако, не мешали ему и группе его друзей, школьников и студентов, заниматься любимым делом.

Ворон с друзьями считали своим долгом борьбу с врагами белой расы. Образ врага был довольно размытым и включал всех не белых, которые оказались в поле зрения. Их били там, где видели, обычно с применением подручных средств. Порой иностранцев, многие из которых пребывали в стране нелегально и, вдобавок, были безграмотны, выводили из общественного транспорта, представляясь сотрудниками милиции, при этом вместо служебного удостоверения демонстрировали студенческий билет. Жертва получала свою порцию побоев и лишалась всего ценного имущества.

…Однажды Ворон, идя в гости к своей девушке, повстречал на своём пути араба с огромным букетом роз. Не долго думая, он догнал его, ударил молотком по затылку и конфисковал букет, который без промедления был подарен подруге. Девушка была в восторге ровно до тех пор, пока Вадим не без хвастовства поведал, что букет — трофейный. Ожидаемого восхищения рыцарским жестом не последовало — разгневанная дама принялась хлестать колючими цветами незадачливого ухажера по лицу.