— Как изменилось твое отношение к войне?
— Раньше я любил войну как таковую. Теперь я понимаю, что война — это большая трагедия и, по возможности, ее надо избегать. Но иногда бывают ситуации, когда тебе не оставляют выбора.
Если бы Украина вела захватническую войну или даже усмиряла какую-то мятежную провинцию, я был бы резко против. Нам хватит той земли, которую нам дал бог, и лишней точно не надо. Но против нас Россия, которая пришла на нашу землю и отбирает ее. Ну хорошо, это всего-навсего земля, но Россия несет с собой свой российский порядок, в котором нет места свободе. А я сейчас очень ценю свободу. Для тех же ЛГБТ, для левых, для всех. Чтобы люди имели возможность высказываться.
— Как твои бывшие товарищи отнеслись к тому, что ты вышел из праворадикального движения?
— Конечно, это вызвало у них огромную агрессию. На меня было несколько нападений, зеленкой глаза залили. Для своих бывших соратников я, разумеется, предатель. Я понимаю их отчаяние. Ведь на убеждении, что «мы, несмотря на наше жалкое общественное положение, все равно лучшие воины и лучшие люди», и держатся все эти организации. А тут кто-то вдруг говорит: «Знаете что, ребята, вы здесь, на самом деле, неудачники, и я тоже неудачник. Давайте с этим как-то заканчивать, потому что, кажется, не тем мы занимались». Это как бы означает, что вся жизнь и вся биография — действительно опасные, страшные биографии, даже тюремные сроки — все это было зря?
Людей, которые полностью разочаровались в ультраправых идеалах, много. Но кто-то из них просто тихонько отошел в сторону, занялся своими делами и пытается устроить свою жизнь, собрать ее из обломков. А еще очень много людей продолжают оставаться в ультраправой среде и не ссорятся с бывшими соратниками, потому что у них ничего больше нет кроме этого движения.
— В некоторых странах есть организации, которые помогают людям, желающим выйти из праворадикальных движений. Такая потребность есть в Украине?
— В Украине нет организаций, которые помогали бы ультраправым с реабилитацией. Но это нужно, потому что, как я уже сказал, это не просто убеждения — это убеждения, которые определяют все аспекты и грани твоей жизни. Это, прямо говоря, секта. А выйти из секты, означает отказаться от всего своего социального окружения. Нужна новая девушка, новые друзья, новая работа, новое место жительства — ведь найдут же. Таких людей надо системно реабилитировать — как и работают с сектантами в некоторых странах.
— Расскажи, пожалуйста, о книге, над которой ты сейчас работаешь.
— Книгу я назвал «Фанатик». Она, собственно, о явлении фанатизма, о явлении идеологии ненависти и о людях, которые целиком ей себя отдают.
В первую очередь, книга должна помочь мне самому. Я хочу описать и понять весь этот путь оттуда и до нормального человеческого сосуществования. Но я надеюсь, что людям, которые уже осознали, что с ультраправой идеей, или с радикальным исламом, либо с любой другой идеологией ненависти что-то не так, но не видят выхода, будет легче, если они будут знать, что кто-то уже прошел этот путь. Конечно, они будут выходить сами. Но такой указатель пути, мне кажется, будет общественно полезным.
