Возвращаясь к началу нашего разговора по телеграм-блогерство, не могу не спросить: почему Вы решили отойти от классической схемы с анонимностью? Захотелось славы?

– Я не анонимный Telegram-канал, потому что я не сотрудник полиции и имею право высказывать свою точку зрения. Мне зачем прятаться? Я канал завёл после того, как уволился. Меня в городе знают, в области знают. Многие руководители знают. И в регионах в том числе. Поэтому и завёл канал для того, чтобы помогать ребятам. Работу наших пресс-служб не хочу обсуждать, но они всё равно зажаты. А я могу более открыто говорить и рассказывать о том, о чём я думаю. Я – опер. Всё, что ко мне попадает, у меня и остаётся. Я никогда не выдаю источники информации.

Каково жить с таким объемом негативной информации?

– Конечно, у меня было депрессивное и даже предсуицидальное состояние, когда хотелось пулю в лоб. Но у меня есть родственники, нужно было работать дальше. Это был бы эгоистичный поступок. Но мысли – да, были. Мы хорошо работали, но бывший начальник не ценил это. Не хочу это обсуждать. Бывшего начальника выперли, он теперь в другой области. Один коллега застрелился, когда его заставляли делать то, что он не хочет. Он ушёл, Славина ушла – а дальше что? Люди дальше живут. Вы понимаете, информационный повод живёт сутки. Дальше людям уже всё равно.

Сейчас при описывании современных реалий в России все чаще вспоминают 37-й год….

– 37-й год и 20-й – ни близки, ни рядом не стоят. Излюбленная ремарка либеральной общественности. Какой прессинг? Какой 37-й год? Люди тогда только через 10-20 лет из лагерей выходили, и живые оставались. Какой 37-й год? Я говорю: вот, свобода слова. Пиши, рассказывай. Никто никому рот не закрывает. Никто не создаёт проблем. Я — мент. Я — патриот. Я люблю свою страну. Я хочу, чтобы моя страна развивалась. Я понял, какая в Нижнем деревня. Надо делать, надо полностью всё менять. Вы хотите жить в колхозе, в лесу? Что вы там стоите вдоль этой Швейцарии? Боитесь за коррупционные махинации? Ради Бога, есть правоохранительные органы. Я вижу провокаторов. У нас давно было бы метро на площади Горького. Однако один кудрявый товарищ ложился плашмя у экскаватора. Они не давали строить метро. Они – паразиты на теле города. Они не дают городу развиваться. Они сейчас выступают за сохранение гнилых домов, которые никому не нужны. Я не на стороне застройщика, мне всё равно. Я хочу, чтобы город был красивым, современным, светлым, чтобы по нему было приятно ходить и гулять. Хочу, чтобы дети мои росли в современном городе. Зачем нам это гнильё в центре города? Хотите – вывезите и сделайте посёлок, чтобы туда туристы приезжали. Это моя позиция.