Первую половину девятилетнего срока я провёл там, где секцией дисциплины и порядка (СДП) пугали «первоходов». О ней травили небывалые байки и ссылались на неё при необходимости утихомирить мужиков из лагерной массы, дескать, не расшатывайте «чёрный ход» и не провоцируйте «мусоров», а то в столовую будете ходить строем и с песнями.

Последние несколько лет своего путешествия я провёл в плотном окружении активистов из СДП. Это было не самое лучшее время, но зато самое насыщенное.

Секция Дисциплины и Порядка в «красном» лагере — это не просто десяток-другой запуганных зеков, что в открытую следят за другими осуждёнными и обо всём докладывают в кабинеты оперативников.

СДП — это нервная система «красного» лагеря. Официально она может называться как угодно, кроме своего собственного названия.

Ещё в 2010 году глава ФСИН запретил в тюрьмах и лагерях Секции Дисциплины и Порядка, уж слишком много было беспредела. Но СДП, конечно же, не исчезло, просто поменяли официальное название. Например, ДПД — добровольная пожарная дружина.

Зеки-пожарные тоже бывают. Они реагируют на учебные тревоги и бегают на потеху лагеря в форме пожарного с каской и огнетушителем. Таких активистов в лагере максимум с десяток, но по документам их может быть и сто. Всё зависит от потребностей оперов или отдела безопасности лагеря, а то и самого «хозяина» — начальника колонии. Фальшивые пожарные и есть — СДП.

К каждому объекту и субъекту лагеря тянутся нити кураторов СДП, у них всё под контролем. О любом значимом событии и тем более ЧП в лагере первыми должны узнавать «эсдэпурики» — это их основная обязанность. Узнать и довести информацию вышестоящему активисту. Словно по нервной системе, сигнал за мгновение долетает до главных нервных узлов СДП — «ментов отряда», дневальных ночной/дневной смены СДП, а потом и до главы «эсдэпуриков».

Главный в СДП — «мент колонии». Он ежеутренне на докладе у своего куратора в штабе, будь то начальник колонии или его заместитель. Он на обходе зоны вместе с администрацией, записывает распоряжения «больших звёзд» и выполняет их. Он решает судьбы большинства зеков лагеря, по крайней мере способен значительно повлиять на решение администрации по кому-либо из зеков. Он же и настраивает в лагере всю систему слежения и доносов, вплоть до мелочей.

Ад администрации

Основная масса зеков «красного» лагеря несомненно страдает. Осуждённые в «режимных» отрядах ничем не заняты и постепенно тупеют перед телевизором или радиоприёмником с ежедневной передачей о Правилах Внутреннего Распорядка (ПВР). В производственных — «рабочих» отрядах зеки наоборот, с утра до вечера пашут на предприимчивого начальника колонии в «промзоне». Однако по сравнению с простым активистом из отряда СДП, любой другой зек живёт шикарно.

Когда в «красном» лагере обычный заключённый без связей и денег попадает в систему СДП, то выбор у него небольшой: смириться и делать всё, что скажут или страдать от издевательств, а потом всё равно смириться и делать всё, что скажут.

После двухнедельного карантинного ада зеки распределяются администрацией по отрядам и должностям. Не повезло тем, кто по той или иной причине попадает в СДП. Как минимум, спать им придётся куда меньше положенного, а получать по печени наоборот, гораздо больше.

Первые три дня неофит учит администрацию лагеря. Это значит, что в свободное между подъёмом и отбоем время зек сидит и словно стихотворение в школе учит ФИО, звание и должность всех тех представителей администрации, что работают в лагере. Десятки фамилий и званий перепутать легко, далеко не все зеки хорошо знают русский язык, но в тугой атмосфере страха, так умело создаваемой садистами-«активистами», экзамен по администрации не сдают единицы. Кто в школе так и не научился рассказывать стихи, был позже жестоко бит в лагерном СДП.

Теоретическая зубрёжка сменяется практикой в лагере. Если посмотреть на лагерь с высоты птичьего полёта, то на всех перекрёстках и узловых объектах можно заметить «эсдэпуриков». У каждого из них в руках блокнот, за ухом — карандаш. В лагере активисты СДП следят за всем и всеми: записывают передвижение сотрудников администрации, ведут хронометраж и пишут о маршрутах тех зеков, что интересуют оперов или верхушку СДП, подслушивают разговоры и даже пытаются вербовать в свои агенты обычных зеков.

«Эсдэпушник» обязан знать в лицо всех сотрудников администрации, издалека узнавать по походке любого работника колонии. Поэтому новички стоят, например, на углу штаба и часами смотрят на «шлюза» — входные двери в лагерь. Как только они заметят появившегося сотрудника, то тут же подают жестами сигнал на следующую точку «эсдэрупиков» где-нибудь метров за тридцать и записывают на листок время и код сотрудника. Чтобы связь была мгновенной, а записи точными и в тоже время не считывалась случайным наблюдателем — все сигналы и записки кодированы. К каждому сотруднику администрации верхушкой СДП присвоен код, как в виде цифры, так и жеста. Стоит какому-нибудь заместителю начальника выйти с обходом в лагерь, как впереди него летит весть: такой-то и во столько-то вышел из штаба и идёт в зону. Центровые узлы нервной системы лагеря приходят в боевую готовность: прячут запрещенные предметы, наводят в отрядах и на объектах лоск и готовят отчёты.

С помощью зеков администрация следит в том числе и за своими же сотрудниками. На любом обходе и при отрядных плановых обысках всегда присутствует «эсдэпурик» и пишет что и у кого изъято, во сколько был закончен обыск и сколько пакетов с изъятыми вещами были доставлены в дежурку. Таким образом «хозяин» лагеря исключает возможность появления коррупционных связей между осуждёнными и сотрудниками.

Так же тщательно СДП следит и за зеками, правда не за всей массой, а только за теми, кто «на карандаше». Профучётники и юридически грамотные заключённые, наглецы и потенциальные бунтари — все те зеки, кто чем-то представляет интерес для оперативников, берутся на особый контроль. «на карандаш». «Эсдэпурики» их так и называют — «карандаши». Их разговоры пишутся, передвижение по лагерю — пишется, время посещения туалета — пишется. Не нужно никаких видеокамер и умных систем наблюдения — зеки следят и докладывают не хуже, но гораздо дешевле.

«Карандаши» на карандаше

«Карандашами» могут стать даже за принадлежность к определённой народности: тувинцы или буряты в большинстве своём склонны к неподчинению лагерной администрации, и потому они уже за то, что родились не такими, как все, взяты на особый контроль оперативников. Именно поэтому, после изучения сотрудников администрации, «эсдэпурики» обязаны выучить наизусть всех «карандашей», чтобы даже со спины узнать того или иного профучётника и сделать о нём соответствующую запись в блокноте.