В Сети набрала популярность игра по выращиванию приемных детей нацистов.

Историю делают интернет-игрой. И какой — пользователям предлагают усыновить осиротевших детей фашистов. Тех, кого нацисты отняли или рожали в приемниках Lebensborn, где растили как «чистых» арийцев. И видеоигра «Мое дитя Lebensborn» вышла на первые места по числу скачиваний в AppStore, стала одним из лидеров в TikTok.

У нее более пяти миллионов скачиваний. Заразились и родители: за 279 рублей вместе с детьми в смартфонах кормят, поят и ищут сбегающих воспитанников. Куда ведет игра, разбирается «РГ».

Вам Клауса или Карин?

«Игру я увидел случайно, — делится 14-летний Кирилл Горчаков, — ее стали форсить в «ТикТоке». Прошел без остановки за семь часов. Лажа: как «Тамагочи», но про усыновление бывших фашистских детей. Моралька тупит — типа почувствуй себя хозяином фашиста. Оно мне надо?» Но когда симулятор предложил Кириллу кого-то усыновить — 7-летнего мальчика Клауса или его ровесницу Карин, он выбрал «сестренку». «И нарвался, — считает Кирилл, — думал, что смогу как с Катей (сводная сестра. — В.Е.), а она это… «топит»: то не ест, то в школе ее «буллят», то сбежит. А я втянулся. Уже не ради прохождения, хотел ей стать как братом. Но она все время ставила в такие условия, что надо командовать, орать, а то это… через тесты заставлять. Я тесты не выношу. Они все за тебя «жуют».

Кирилл доиграл. Карин удрала и не вернулась, а он долго не мог заснуть. Хотел пройти игру заново, вчитался в аннотацию: «Основано на реальных событиях времен Второй мировой войны». «ТикТок» и война? — хмыкнул. — Что-то не то». Потом, когда встретился с отцом, у него другая семья и продвинутое IT-образование, тот объяснил, что игра не столько развивает родительские качества, сколько показывает, как тяжело было и осиротевшим детям «Лебенсборна», и приемным родителям, обязанным растить «истинных арийцев» по лекалам Гитлера. И тем более вторым приемным родителям уже после войны. Об этом честно предупреждают и создатели видеоигры из компании Teknopilot (Норвегия). Причем игрок получает информацию об исторической подоплеке игры в начале и в конце каждой главы.

— Да, — сознается Кирилл, — только мелкий шрифт сбивает скорость и отвлекает.

Всматриваемся в дьявола в деталях — аннотацию в «ВКонтакте»: «Вы принимаете в семью ребенка, которому расти придется во враждебной среде. Сюжет разворачивается в Норвегии в 1951 году. Узнайте, как даже после войны жестокость врагов продолжает рушить жизни».

— Я же не знал, — оправдывается Кирилл.

50 тысяч славянских детей, по данным Нюрнбергского процесса, были насильно вывезены из СССР в Германию по программе «Лебенсборн». Тех самых, кого НС якобы хотели истребить, по мнению коммунистической пропанды.

Теперь он понимает, почему сначала все «на позитиве до скуки» — он гулял с Карин, читал ей на ночь. Когда она пошла в школу, Кирилл еле успевал реагировать на команды за кадром — насмешки, травлю и подзатыльники от ровесников и взрослых. Растерялся, когда учительница заставила Карин «зиговать» — стоять с вытянутой, как у Гитлера, рукой. Варианты ответа, когда дети обозвали девочку «нацистское отродье», он выбрать не смог. Они «по чесноку» его задели: «От кого ты это услышала?», «Так говорят плохие люди» или «Пошути экспромтом». Опции — «рассказать ребенку о нацизме» — в системе тестирования нет. Дальше — больше. Девочку толкают, привязывают веревкой к дереву в лесу, она отказывается выходить из дома, ходить в душ, есть.

От «арийцев»-партизан до АВВА

— Я тоже, когда вернулся в шесть лет к маме и папе, — вспоминает 81-летний дитя «Лебенсборна», доктор медицинских наук, руководитель лаборатории НИИ гигиены и профзаболеваний Сибирского отделения РАМН (Красноярск) Владимир Мажаров, — не верил, что это мои мама и папа, говорил по-немецки, отказывался идти в школу. Такие вот «дочки-матери». Они не по зубам примитиву компьютерных игр, тем более детям. Даже если им объяснить, что такое нацизм, они все равно скатятся до уровня обычного квеста или, как говорили в моем детстве, до игры в казаков-разбойников против фашистов. Такая вот «манная каша» в детских головах. Владимир Федорович Мажаров появился на свет 3 июля 1941 года во временном концлагере Рижской городской больницы. Сначала немцы в программу «Лебенсборн» забрали его старшего брата Славу. Из голубоглазого мальчика-блондина они хотели вылепить образцового арийца. Через два года пришли и за Вовой. «Мама рассказывала, — вспоминает Владимир Федорович, — «Ты не можешь этого помнить», говорила она, а я помню. Фашист провел черту на стене в камере мелом. Тех, кто ниже этой черты, не берут. Тех, кто выше, забирают. Я дотянулся. Мама меня схватила, плачет. А фашист: «Мы из него сделаем вот такого солдата фюрера!» — и поднял большой палец вверх. Этот жест мама всю жизнь помнила. Говорила: «Меня это обрадовало. Поняла, будешь жив».

Мать прошла ужасы лагерей «Саласпилс», «Равенсбрюк» и «Бельцик» в поисках сыновей. Не знала, что старшему Славе удалось бежать, а Вову отвезли в приют Любека на севере Германии. Он там впервые заговорил — по-немецки и по-латышски.

— Главное правило приюта — непонимание каралось на месте, — вспоминает Владимир Федорович. — У нас были две воспитательницы — латышка и немка. Латышка — молоденькая и добрая, немка — старая и злая. За любую провинность хватала за волосы, тащила в карцер. Я там тоже сидел. Она ненавидела нас люто, потому что вынуждена была прислуживать «советам».

Еще маленький Вова запомнил процедуру наречения его древнегерманским именем — Этельвольф, воин-волк. Потом читал в документах, что так нацисты мстили партизанам: «Вы были против «орднунга», а ваши дети вырастут нацистами и раздавят вас». Так Мажаров уже взрослым узнал, что оказался на самом дне «Лебенсборна» — его, как и других детей-славян, готовили в террористы или солдаты. По данным Нюрнбергского процесса, по программе «Лебенсборн» из зоны оккупации СССР вывезли в приюты от 5 до 50 тысяч детей в возрасте от нескольких месяцев до 3 лет. Из документов Нюрнберга известно, что часть детей «Лебенсборна» похищались, а часть были рождены в итоге насилия над женщинами в оккупации. В игре об этом ни слова. Наоборот, одна из аннотаций вещает, что дети были «плодами любви».