— Почему вы сегодня в СИЗО, а не отбываете пожизненное?

— Сюда меня привезли 10 апреля 2006-го — «колоть» по убийству двух киевских милиционеров. А в июле я написал прокурору, что зря меня «грузят» по убийству, которого не совершал. Но есть другое. И дал показания по убийству двух российских бизнесменов, занимавшихся «черной» конвертацией денег. Это было в 1996 году. Ко мне обратились люди, чтобы я россиян убрал и скрыл тела. Мы тогда имитировали передозировку наркотиков… За россиян меня осудили, дали 15 лет. А расстрел милиционеров с меня сняли. Сейчас жду утверждения приговора, потом вернусь в колонию в Сокале. Там я сидел в пятиместной камере. В одиночку там просто так не попадешь, я бы, может, и отдохнул от общения, но это трудно — для пожизненников всего две одиночки…

— Ваша семья вас оставила, узнав о вашей «профессии»?

— Жена отреклась, живет с другим человеком. Я этому только рад. Иначе я бы себя обвинял, что она страдает из-за меня. А дети меня не оставили.

— Сколько трупов теперь «числятся» за вами официально, по приговорам?

— По первому приговору — 18 трупов в 12 эпизодах. По второму — 2 трупа. Но есть еще, помните, Вадик… Хотя на самом деле, как я уже говорил, я убил восьмерых.

— А есть еще убийства, о которых никто, кроме вас, не знает?

— Я не буду отвечать на этот вопрос…

Оперативник Голосеевского (раньше — Московского) района К. (светиться в прессе опера не любят) был самым первым сыщиком, кто получил информацию о том, что «автор» многих нераскрытых убийств в столице — живущий неподалеку от райуправления наркоман Георгий Суворин.

— Знали о ней всего четыре человека, в том числе генерал Петр Опанасенко (в те времена первый зам, а потом и начальник столичного милицейского главка. — Авт.), — рассказал для «Сегодня» оперативник. — Брали Суворина у него на квартире. Он как раз вернулся из Москвы, привез партию героина (по слухам, с ним за «дело» нередко расплачивались наркотиком. Также говорят, что и в Москве он занимался киллерством. На воспроизведении двойного убийства милиционеров он сказал операм: «Думаете, я в Москву в Третьяковку ездил?» — Авт.). Это было в 2001-м году.

По словам Суворина, от которых позже отрекся, Жора вечером на лавочке ждал Чупыру, собирался накручивать на пистолет глушитель. Это было возле школы в районе Красноармейской, 78 (Чупыра к кому-то рядом приходил). А мимо шел милицейский патруль — два сержанта. Жора был загримирован, внешний вид имел вызывающий и подозрительный. Патруль к нему — мол, ваши документы!? Жора рассказывал: «Я подумал — мне хана! Пистолет за поясом, глушитель в кульке… К тому же слышу: сержант передергивает затвор, значит, будет стрелять. Ну, я выстрелил первым…» Сержант, кстати, тоже успел выстрелить, но промахнулся. А Жора стрелял еще несколько раз, потом кинулся бежать на Горького. И по дороге потерял глушитель!

Утром мы выехали на место для более тщательного обыска местности. Жора тоже туда пришел: в плаще, который позже мы нашли, в очках, парике, беретике, с палочкой… Он хотел найти глушитель. Прикинулся бомжем, собирающим бутылки, для чего из дома взял несколько старых молочных, кинул в пакет…

И там я с Жорой встретился взглядом! Мне он показался подозрительным, когда я мимо проходил, учуял от него запах не помойки, а одеколона! Вот своему коллеге и говорю, давай, мол, этого бомжа задержим, поговорим. Взяли его под руки, а он как стал вырываться, сильный такой оказался… Свалил нас на землю, мы барахтаемся, бутылки гремят, граждане очень неодобрительно смотрят, мол, менты совсем оборзели, на людей кидаются… Говорю напарнику: давай отпустим его, а то позора не оберемся. Отпустили, и он убежал. Я об этом вспомнил, когда мы при обыске нашли тот самый плащ! И Жора вспомнил, и о глушителе тоже…

Одно из самых резонансных преступлений Суворина, от которого он не отрекается, — расстрел средь бела дня в центре Киева главы АО «Центрэнерго» Александра Чупыры. Вот как описал это убийство сам киллер.

— Приехал ко мне человек и сказал, что Чупыру надо пугануть, чтобы он уехал из города, за это люди платят деньги. Я говорю, мол, как я заставлю уехать? Давайте я его просто ликвидирую. На том и порешили. Договорились так: за ликвидацию получаю 5000 долларов и потом каждый месяц зарплату в тысячу примерно. За работу мне и правда заплатили, даже тысячу сверху, но до зарплаты дело не дошло. Да и те все деньги, собственно, я потратил на подготовку операции, наркотики себе и помощникам…

Операция проходила очень долго. Поначалу мне дали вырезку из газеты с фотографией Чупыры и сообщили место работы, офис на углу Коминтерна и Жилянской. Стали мои помощники следить за ним, а я сидел на телефоне. Быстро вычислили, где он живет, — на Паньковской, на третьем этаже старого дома. Причем у дома было два выхода, парадный и через двор с аркой. Раз я уже его ждал на старте, думал, он спустится с третьего этажа пешком, а он приехал на лифте. Другой раз ждал у арки, он вышел с парадного. Потом ждал одного, а он шел с людьми… Таких попыток было где-то пять-шесть. Однажды чуть не убил вместо него постороннего, показался похожим, когда спускался по лестнице.

Прошел месяц, мне звонит посредник и говорит, что заказчик недоволен затяжкой. На дворе — 31 июля 1999 года, через день Чупыра уходит в отпуск и уезжает, надо решить вопрос до того. Ну, надо так надо, я решил «сделать» его под офисом. Надел белый костюм, черный парик (я косил под кавказца), пистолет ПМ за поясом.

Наконец Чупыра вышел из офиса и направился к машине. Я приблизился и выстрелил один раз, без глушителя. Хотел стрелять еще, но он далеко отлетел. Я спокойно перешел улицу и дворами ушел с Жилянской на Саксаганского, там меня ждала машина под видом случайного такси. Позвонил посреднику, сказал, что работа выполнена, мол, вези остаток денег (я уже получил полторы тысячи баксов, но все потратил). На другой день посредник приехал и заявил: он жив, лежит в больнице! Говорю, мол, раз так, я должен довести дело до конца, вплоть до того, что пойду в больницу и там его пристрелю. Но посредник это запретил, а вскоре позвонил и сообщил, что Чупыра скончался. Я получил еще где-то три с половиной-четыре тысячи долларов, все раздал за долги и опять остался ни с чем.