— Удался маневр?
— Удался, но свободу пришлось выгрызать зубами. В феврале 2012 года был суд по УДО – ясно, что администрация была против освобождения. Но адвокат был хороший (спасибо соратникам), плюс отсутствие нарушений, да и наличие бонусов: в колонии закончил ПТУ, имел положительные характеристики с воли, справку о том, что конкретный работодатель готов предоставить мне место сразу после освобождения и так далее. И суд меня «выпустил». Но по особенностям нашего законодательства, нужно было ждать еще 10 дней, пока решение суда вступит в силу, а за это время прокуратура может его соответственно обжаловать.

Так как явных причин для обжалования по моему делу найти не могли, то попытались в срочном порядке оформить нарушение режима, и за двое суток до свободы посадили в «стакан». Заставляли оговорить себя – признать какое-нибудь нарушение режима, чтобы было основание обжаловать уже выписанное УДО. Я ни в какую. Давили сильно, но мне удалось улучить момент и вскрыть себе бритвой живот (надеялся, что вывезут на «больничку» и нарушение мне оформить не успеют). Тем временем выяснилось, что прокуратура не дожидаясь пока на меня навесят нарушение режима уже обжаловала решение о моем досрочном освобождении, написав в нем, что, якобы я в лагере собрал «отрицательно направленную группировку»… В больницу меня не повезли, «зашили» прямо в зоне. Попытались снова «раскрутить» — дать нарушение за произошедшее самоповреждение, но ограничились 15 сутками ШИЗО, с переводом в отряд строгих условий содержания.
22 мая 2012 года был снова суд, где рассматривали жалобу прокуратуры, а так как я резался и собирался делать это и дальше, если меня будут принуждать к «нарушениям» режима, то в конце-концов жалобу прокуратуры отклонили и меня освободили…
О прошлом и будущем
— С позиций сегодняшнего дня, как вы оцениваете свое уголовное дело — что это было? Политический заказ?
— Еще в 2005 году, когда меня административно судили за митинг, представитель ГУВД пообещал, что посадят. Вот продержался до 2009 года. Конечно, кое-кого я раздражал своей деятельностью – митинги, газеты, летние спортивные лагеря, спортзалы и околофутбол… Тогда в целом по стране кажется восемь соратников из ДПНИ были под следствием. Все это было похоже на централизованную атаку. Кроме того, местные «сотрудники» надеялись запугать и моих соратников, например, угрожали, что мне на зоне будет хуже, если они не успокоятся…
— И как повели себя ваши соратники по ДПНИ-Красноярск после вашего ареста?
— С самого момента моего заключения я чувствовал огромную поддержку с воли: люди писали со всей страны. Даже не ожидал. И материально помогали – в первую очередь друзья-красноярцы. Это очень поддержало в трудную минуту меня и мою семью. Не все письма доходили, и не на все я отвечал (многие очень походили на провокации). Тем не менее, я очень благодарен всем, кто не забывал меня и помогал. Соратники отнеслись к аресту по-разному: кто-то более серьезно, кто-то, увы, менее. Банальность, но друзья познаются в беде – я для себя многое понял. Огорчило то, что мое лишение свободы многих напугало. Некоторые отошли от публичной политики, разбежались на мелкие группки, даже ушли в некое сектантство. Такое поведение серьезно осложняет жизнь и борьбу тем, кто с пути не свернул. С другой стороны, этот отсев на пользу – пусть лучше слабые заранее отвалятся, чем предадут потом в трудный момент…
— Что привело вас в ДПНИ? Почему именно эта организация?
— В 2005 году мы с соратниками пришли к выводу, что достаточно «подросли», чтобы как то политически оформиться. На тот момент, на наш взгляд, не существовало в стране более перспективных организаций…

— Что же на самом деле было правдой в вашем обвинении (имеются в виду конфликт у кинокомплекса «Луч» и эксцесс с сотрудником ДПС)?
— Оба эпизода – явная провокация. Первый инцидент произошел за сутки до прилета Александра Белова в Красноярск. В кафе, где мы сидели с соратниками, зашла толпа, так скажем, спортсменов (в основном нерусских), стали приставать к ребятам за соседним столом, мы за них заступились, конфликт замяли. Когда мы вышли из кафе, они на нас напали, орали что-то вроде «Россия для армян», но у нас получилось их прогнать. А в суде потом провокаторы оказались «потерпевшими»…