Эта статья в британской газете — о черном расисте и рэпере Джейпегмафия, который живет в Лос-Анджелесе и с недавнего времени пользуется у поклонников радикального рэпа настоящей славой. Он — ветеран американских ВВС, занимает воинствующую политическую позицию и нацелен на провокацию, пишет автор статьи.

Радикальный рэпер Джейпегмафия: у черных есть причины для ярости (The Guardian, Великобритания).

За окном тихий осенний денек, и Джейпегмафия (Jpegmafia) смеется над тем, как много белых мужчин ультраправых взглядов реагируют на строчки вроде: «Двинь им стволом пистолета, я не буду тратить пулю на притворщика / Инцелы сбиты с толку, потому что я отправился в мир иной / Как легко они переходят от Энн Хэтэуэй к Энн Коултер?»

«Это добивает ниггеров, — бросает он, едва ли не сияя от гордости. — На Reddit они изливают свои чувства и прочее дерьмо. Они не могут это вынести».

Хотя его особый талант приводить в ярость онлайн-эджлордов является недавним открытием, 29-летний рэпер и продюсер экспериментирует со звуком уже более десяти лет. В прошлом году он выпустил свой альбом, Veteran, где свел шумовой рэп с радикальной тематикой текстов, которые изобилуют ссылками на убийства белых людей и подкалывают всех, начиная с советника Дональда Трампа Келлианн Конуэй (Kellyanne Conway) и заканчивая телеведущим и комиком Биллом Махером (Bill Maher). Теперь музыкант собирается выпустить новый альбом All My Heroes Are Cornballs («Все мои герои — пошляки») — более мелодичный, но лишь немногим менее агрессивный.

Этот альбом совершает поворот влево, являясь крайним выражением идеологии панков — балансирующая на грани и направленная против истеблишмента риторика, руководящий принцип «полагаться на самого себя», обращение к контркультуре — и очередной провокацией.

Джейпегмафия — псевдоним Баррингтона Хендрикса (Barrington Hendricks), который родился в Бруклине, Нью-Йорк. В своей песне «Уильямсбург» Джейпег отчитывает тех, кто взялся обновлять их район: «Мы забираем Бруклин обратно / Вы можете оставить кофе», — рычит он.

Парадоксальная ситуация — тот факт, что мы болтаем в одном из коворкингов Уильямсбурга, в окрестностях Бруклина, под названием «Медный завод», где раньше располагалось настоящее предприятие — не ускользает от внимания рэпера. Все его творчество соткано из противоречий, под музыку в стиле «нойз» ошеломленной белой аудитории в воинственной форме рассказывают о самообороне чернокожих — это радикальный рэп для любителей моша. Джейпега обвиняли в троллинге и провокаторстве, но его неистовые речитативы однозначно говорят об истоках этой ярости и ее адресатах.

«Когда вы слушаете мою музыку, вы понимаете, к кому я обращаюсь, о чем я говорю и в чем конкретно мое послание», — говорит рэпер: на нем традиционная черно-красная бандана, армейские ботинки и футболка, на которой логотип Gucci скрещивается с персонажем из детской книги Rainbow Fish.

«Единственные, кто неверно ее истолковывает, это глупые белые, которые выступают за права черных. Люди лепят на меня ярлыки из серии „провокативный» и прочее дерьмо. Ну, блин, что такого провокативного в том, что чернокожий говорит о проблемах чернокожих? Просто потому, что я делаю это не так, как остальные, типа, „Обними маму» и прочая чушь. — Он делает короткую паузу и ухмыляется. — Но на мои концерты приходят и эти придурки».

Толчком для творчества музыканту послужил альбом рэпера Cam’ron Come Home With Me, который тот еще 12-летним мальчиком услышал в доме своего друга. «Это была музыка в стиле „чипманк соул», такого я никогда раньше не слышал. Она сводила меня с ума. Я думал, это лучшее из того, что я когда-либо слышал». В 13 лет будущий музыкант переселился на юг, в Алабаму, это была радикальная перемена, в результате которой ему предстояло пройти школу расизма. «На меня сразу обрушилась волна агрессии, — вспоминает он. — В некотором смысле это пошло мне на пользу, потому что сделало меня сильнее».

Чтобы сбежать, в 18 лет молодой человек записался на военную службу. Один срок он отслужил в ВВС США: за это время Хендрикс успел побывать в Ираке, Кувейте, Афганистане, Северной Африке и Японии. По словам музыканта, бедность и черный цвет кожи — это единственное, что побудило его вступить в ряды американской армии. «В школу пришел специалист по профотбору, и я подумал: „У меня нет другого выбора: либо умру здесь, либо… по крайней мере, выберусь из этой ситуации», — говорит он. — Я не какой-то там патриот. У меня не было никакого желания защищать свою страну или что-то вроде того. Я был беден. И на самом деле я воспользовался этой возможностью».

Музыкант вспоминает время службы за границей как «ужасно страшное», а военных — как сборище качков-зазнаек. Чернокожий солдат, поневоле оказавшийся на службе у белого американского национализма с его ненавистью к Ближнему Востоку, он сравнивает службу за границей с «кучей дерьма, которую тебе нужно разгребать, хотя не ты все это затеял». Военная служба способствовала изоляции. «Когда они пишут свои правила, они не думают о чернокожих, поэтому для черных эти правила не предназначены».

Он никому бы такого не посоветовал, но служба в воздушных силах привила молодому человеку неутомимое трудолюбие. У Хендрикса был компьютер, и он сочинял музыку в самых немыслимых местах, несмотря на гигантский стресс, с которым было сопряжено ведение прерывистого боя. Служа в эпоху обмена файлами, Джейпег имел доступ к бесконечным запасам цифровой музыки, но для обработки ее ему не хватало скорости широкополосного доступа.

Хендрикс взял псевдоним Джейпегмафия, переехал в Балтимор и был там как раз во время беспорядков, вызванных гибелью Фредди Грэя (Freddie Gray), молодого чернокожего человека, который впал в кому, когда его перевозили в полицейском фургоне. «Это был город-призрак. Все посходили с ума. Все горело. Копы одурели. Это было похоже на войну». Беспорядки вдохновили его на миниальбом 2015 года Darkskin Manson с язвительными песнями, такими как Cops Are The Target («Менты под прицелом») и I Wipe My Ass With Confederate Flags («Я вытираю задницу конфедеративными флагами»).

Джейпег говорит, что его восхитил праведный гнев, охвативший город. «События в Балтиморе внушали мне уважение, „Мы не собираемся ходить строем. Мы будем все ломать». Потому что другого не дано. Так начиналась Америка. Не найдется такого прекрасного человека, который готов прислушиваться к вашим переживаниям, особенно если это полицейские, которые стреляют в 12-летних за то, что они играют с [игрушечными] пистолетами. Так что нет никаких причин на таких людей не наезжать». Его музыка дышит тем же негодованием.