ПЫТКИ – НОРМА СЛЕДСТВИЯ?

Тот смутный для ребят 2010 год был полон скандальных событий. В расследовании дела «приморских партизан» принял участие герой прошлых публикаций «АВ» Олег Анатольевич Хан. На тот момент он занимал должность начальника криминальной милиции в Дальнереченске. И похоже, имел неплохой доход с левого леса, потому что водил дружбу с авторитетами этого бизнеса?

В момент захвата «приморских партизан», как видно, в его помощи возникла необходимость. Только в чем его заслуга по расследованию дела «приморских партизан»? Отвлекшись от «лесных дел», он поехал в Кировку. Именно там, по рассказам родителей, Олег Анатольевич зверски издевался над задержанными.

МАКСИМ СКАЗАЛ, ЧТО ОМОН БУДЕТ ЕГО УБИВАТЬ

Рассказывают Марина и Светлана Кирилловы:

– Когда ОМОН приближался к нашему дому, Максим сказал, что его едут убивать. Он пытался спрятаться в небольшом подполье. Но приподнятый коврик предательски выдал укромное место, где он находился. Омоновцы выдвинули Максиму ультиматум, требуя сдаться. Они говорили, что иначе откроют огонь. И Максим сдался. Прямо на месте задержания ОМОН избил его.

В милиции парня продолжили истязать. Очевидно, мастер пыток и психологических атак Олег Анатольевич Хан приступил к обычной для него процедуре.

По словам Светланы Кирилловой, которая сидела в коридоре, ожидая племянника Максима:

– Из кабинета, где находился Максим, доносились грохот, крики и отдельные грубые фразы полицейских. Судя по всему, там происходило что-то страшное. Периодически в коридор выходил Олег Анатольевич Хан. Он потирал руки, не обращая на меня внимания.

В один момент, когда открылась дверь, я увидела Максима. Он сидел на стуле. Его руки были скованы наручниками. По его виду я поняла, что Максима только что истязали. Хотя до этого я просила не бить его по голове, потому что у него эпилепсия. Но меня будто никто не слышал.

Чуть позже в кабинет зашел один из сотрудников полиции – Валерий Лекарев. Он стал настаивать на том, что Максим нецензурно выражался в кабинете полиции. Им нужен был повод, чтобы задержать Максима. Поэтому они быстренько составили акт административного правонарушения. И Максим остался в полиции.

Кстати, в тот день в нашем доме проводили обыск. Но когда нам предъявили санкцию на обыск, то мы увидели, что в ней фигурирует не наша фамилия, а Сухорады и Сладких. Мы отказались расписаться в документе. Тем не менее, обыск провели. Возле меня стоял конвой, похоже, для того, чтобы я не могла следить за сотрудниками полиции, которые проводили обыск. Я боялась, что мне подкинут что-то незаконное.

В 2010 году, после задержания, Максим Кириллов сочинил стихотворение:

«Меня осудят многократно,
Но ты не внемли всей их лжи…
Пусть за враньем скрывают правду,
Ты верить, слышишь, не спеши.

Ты оглянись, взгляни повсюду…
Ведь зло уже сжимает круг,
За вами тихо наблюдая,
Чтоб не поднялся кто-то вдруг.

Круг безкультурья, вырожденья,
Как в сне кошмарном наважденье,
Грязь похоти и яд разврата,
Тьма деградации и смрада

Прогнивших от неверья душ.
Неверие – сливная яма,
И рабства сточная канава.
По ней стекаете вы все.

Вас формируют словно стадо,
Другими вы им не нужны».

По словам родственников, расследование по делу переросло в пытки, от которых заговорит даже немой. Олег Анатольевич Хан оказался, видимо, в этом деле мастером.

О том, что произошло с ее сыном, рассказала Ольга Вячеславовна Никитина:

– Алексей в то время жил с женой во Владивостоке. Он собирался приехать в гости, ничего не подозревая. В то время по всему поселку появились ориентировки на парней, в том числе и на моего сына. Парней искали, многочисленный ОМОН наводнил поселок.

Я предупредила Алексея по телефону, что ехать в Кировку не стоит, потому что, похоже, началась «война». «Вас разыскивают», – объяснила я ему. Но он ответил, что ему скрывать нечего, ответит на все интересующие вопросы полиции.

Но моя опасения подтвердились. По приезду автобуса из Владивостока Алексея встретили полицейские во главе с О.А. Ханом. Всё началось с обыска в нашем доме. А потом, под утро, Алексея забрали в местное отделение полиции. Ночью в тот же день забрали Вадима Ковтуна.

События не предвещали ничего хорошего. Алексей сказал, что в случае пыток будет кричать так, что его все услышат. Мы, родители, стояли под дверью отделения полиции, откуда доносились жуткие крики наших сыновей. Мы пытались проникнуть внутрь, но безрезультатно.

Позже мы узнали от сыновей, как Олег Анатольевич Хан приковывал жертв к батарее наручниками. После этого изо всей силы прыгал на грудь ногами.

Мучения окончились примерно около двенадцати ночи. Алексей установил побои в центральной районной больнице. Врачи, описывая побои, спросили, где они получены. Алексей сказал, что в Кировском отделении полиции полицейский по имени Олег пытал его. Из больницы последовал звонок в отделение полиции. После участковый Камболин по этому поводу брал объяснение у потерпевших.

Позже Алексея пытали в ОРЧ-4, куда его забрали после того, как он принес в прокуратуру Кировского района заявление, которое мы публиковали на страницах «АВ» № 25(1005).