Следственными органами по факту происшедшего на улице Химиков возбуждено уголовное дело по статье 317 УК РФ («посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов») и части второй статьи 222 УК РФ («приобретение и хранение оружия группой лиц по предварительному сговору»). Это дело сразу объединили с тем, что возбудили 19 июля — по факту покушения на убийство муфтия Духовного управления мусульман Татарстана и убийства его заместителя.
Мингалеев и Валеев стали основными подозреваемыми в покушении на муфтия и убийстве его заместителя в начале августа. Идеологом покушения считается Мингалеев. Якобы это он выпустил видеообращение, в котором отрекомендовался как «Мухаммед — амир моджахедов Татарстана» и сказал, что преступления были совершены по его приказу. Позже в интернете появилось видео с его похорон — утверждалось, что «амир моджахедов Татарстана» вроде как умер от малярии. Однако в спецслужбах не верят, что похороны были настоящими.
Биография застреленного Валеева наводит на мысль, что он был скорее обычным бандитом. Еще в 1996 году его впервые осудили сразу по двум статьям: за захват заложника и за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. В 2002 году Валеев был осужден за кражу, а в 2007-м добавил себе судимость за незаконное приобретение наркотиков. Еще об одном объявленном в розыск подозреваемом в покушении на муфтия Альберте Исмагилове (он тоже ранее был дважды судим — за умышленное убийство и вымогательство) в ходе операции «Эдельвейс» ничего не сообщалось. Всего основных подозреваемых четверо, но имя последнего в правоохранительных органах не называют.
Духовное управление мусульман Татарстана хранит молчание по поводу инцидента. «Мы не получали никаких сообщений из ФСБ и не уполномочены комментировать инцидент», — говорит «Ленте.ру» руководитель аппарата духовного управления Ришат Хамидуллин. Я спрашиваю его про актуальность проблемы религиозного экстремизма в республике, но Хамидуллин вновь вежливо отказывается от комментариев. При этом в структуре духовного управления мусульман Татарстана есть целый отдел по противодействию экстремизму.
Среди местных экспертов одинаково распространены две противоположных идеи. Первая заключается в том, что тема религиозного экстремизма раздута и выгодна Москве, а не Казани, поскольку бьет по самостоятельности Татарстана — региона, в котором со времен распада СССР стремились держать дистанцию с федеральным центром.
Вторая идея в том, что религиозные экстремисты в Татарстане и других регионах Поволжья не просто есть — их много и становится больше, а региональные власти это просто проморгали. «Очень заметно число «лесных» (сторонников радикальных течений ислама, ушедших в бандподполье — прим. «Ленты.ру») кавказцев в татарских мечетях. Только если раньше они были на пассивных ролях, то теперь в мусульманских общинах они играют значительно более активную роль. Переезжая в Поволжье, многие «лесные» устраиваются в частные охранные агентства, где имеют доступ к оружию. Такая ситуация есть и в Казани. Здесь они начинают активно среди татарской молодежи вести дагват (пропаганду), объясняя, что такое ‘чистый ислам'», — говорил вскоре после покушения на муфтия и убийства его заместителя руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований Раис Сулейманов.
«Ситуация только ухудшилась. Инцидент на улице Химиков показал, что татарские вахаббиты научились использовать пояса шахидов. У них появилась смелость их использовать, — говорит Сулейманов уже в беседе с «Лентой.ру». — Новости из Казани все чаще напоминают новости из Назрани или Махачкалы». Криминальное прошлое некоторых религиозных экстремистов его не удивляет. «Они стали религиозными фанатиками именно в тюрьме, — считает Сулейманов. — Встретились там с отбывающими наказание убежденными вахаббитами и поддались их проповедям о чистом исламе. Сращивание криминала и религиозного экстремизма будет продолжаться — есть потенциал».
Несмотря на праздничный день, улицы Казани почти пустые: столпотворения в связи с Курбан-Байрамом были только с утра у мечетей. Мы едем по городу с главой правозащитной ассоциации «Агора» Павлом Чиковым. «Эта история никак не повлияет на атмосферу в городе и на безопасность в нем, — говорит он. — К ней в Москве внимания больше, чем здесь. А Казань явно не воюющая территория, куда ни посмотри».
«Не дом на улице Химиков, а какая-то малина, только не воровская, а террористическая, — удивляется Чиков уже в офисе «Агоры». — А так все очевидно: велась оперативная разработка, место проживания этих двух тоже было установлено заранее. Только вот вместо идеальной картины — бандиты задержаны, взяты под стражу, приговорены судом и отбывают длительное наказание — три трупа. Вопрос прав человека тут возникает автоматически. Нельзя ли было исключить гибель своего сотрудника и подозреваемых? Что пошло не так и кто понесет за это ответственность? Считаю, что в рамках дела, возбужденного СК, ответы на эти вопросы должны быть. И хотелось бы получить, куда больше, чем констатацию — все умерли, дело закрыто».
Андрей Козенко (Казань)