Журналист «МК-Урал» поговорил с известным российским (советским) археологом, этнологом и антропологом, доктором исторических наук Виктором Шнирельманом. Наша беседа с Виктором Александровичем касалась в основном этнических и национальных проблем на территории современной России, благо, по данной тематике лишь за последние годы моим собеседником были написаны и опубликованы несколько книг и десятки научных и публицистических статей.

Оказывается, с помощью истории и археологии можно вполне себе умело формировать представления не только о прошлом, но и о… будущем.

Несмотря на некоторую «академичность» разговора, в нем, как нам кажется, удалось затронуть очень актуальные и порой болезненные темы для современного общества. Виктор Шнирельман, главный научный сотрудник московского Института этнологии и антропологии РАН, автор около 400 работ, в числе которых около 30 монографий, приехал в Челябинск на археологическую конференцию, посвященную проблемам соотношения археологических и этнографических источников. Собственно, тема его доклада на этом форуме так и была заявлена – «Археология и этнография: проблемы корреляции». Вместе с тем, его идеи и выводы как человека, много и плодотворно занимающегося изучением современного национального (и даже националистического) мифотворчества, представляют интерес для самого широкого круга людей.

— Виктор Александрович, археологи всегда очень осторожно говорили об этнической принадлежности артефактов. В последние годы, может быть десятилетия, что-то изменилось? Ведь даже заявленная тема конференции звучит как-то провокационно, или это не так?

— Тяжелый вопрос, хотя и правильный (здесь и интервьюер и интервьюируемый одновременно рассмеялись. – Авт.). Археологи, конечно же, всегда относились осторожно к этнической интерпретации своих находок и продолжают осторожничать. Но здесь вопрос заключается в том, что означает эта их осторожность? Многие археологи занимаются проблемами этногенеза, а значит, и говорят о происхождении тех или иных народов и как бы они ни были осторожны, им приходится апеллировать к каким-то этническим названиям. В общем, так или иначе, это всегда увязывается с тем или иным археологическим материалом. Проблема тут в том, что археологический материал всегда немой, рассуждать приходится сугубо теоретически, высказывать гипотезы, и порой возникают споры. Куда без этого в науке?

— Но теоретические построения ученых, бывает, используются разными людьми и с разными целями. Как быть с этими, другого слова не подберешь, спекуляциями?

— Да, это действительно представляет проблему. Если любой добросовестный ученый понимает, что его взгляды и выводы представляют не более чем научную гипотезу на современном этапе, что наука все-таки развивается и теории пересматриваются, корректируются, то в обществе этого не происходит. В обществе это воспринимается прямолинейно – вот, мол, ученый сказал, доктор наук сказал, а то вообще, академик сказал! Сегодня этнические вопросы одни из самых острых, и у нас, и всюду в мире, потому что поднялась волна этнического ренессанса, а началось все это еще с крушения колониальной системы в середине прошлого века. Связаны эти процессы также и с глобализацией, и, чтобы быть ближе к нам, с развалом Советского Союза, на осколках которого возникли новые государства. Понятно, что каждому такому государству нужна своя история, история глубокая и древняя. И вот тут порой начинаются споры и дебаты, выходящие далеко за рамки науки вообще и археологии в частности.

— Вы имеете в виду многочисленные псевдонаучные исследования, касающиеся, скажем, украинцев в палеолите, или там тюрков в Шумере, всю эту муть, которая сегодня продается в любом книжном магазине?

— Да, я имею в виду это и не только. Много можно чего в качестве примера привести – например, такие теории, что якобы русские вышли из какой-нибудь Арктиды, погибшего древнего континента и т.д. Но подобное можно наблюдать не только на пространствах бывшего СССР, а и во всем мире. Это есть и на Среднем Востоке, это есть и в Юго-Восточной Азии, это и в Африке есть и даже в Европе! По крайней мере, в Западной Европе это было, но там этим переболели, а вот на востоке Европы сейчас такие явления наблюдаются нередко.

— А с чем это связано?

— Это связано с важностью этнических проблем. Новые государства возникают, как правило, на основе титульного народа, который имеет свое этническое самосознание. Легитимация такой нации требует своей древней, славной истории, вот откуда все это идет. И поэтому в этом контексте археология уже не просто наука, она становится, если хотите, политической наукой. На Западе, кстати, давно уловили эти процессы, лет двадцать там публикуются интереснейшие книги и исследования на тему «национализм и археология». У нас это пока не принято, специалисты старательно обходят такие темы…

— Я знаю, что у вас вышел десяток публицистических статей-размышлений на данную тематику, которые вызвали, так сказать, оживленную, если не сказать, ожесточенную дискуссию…

— У меня были и публикации, были и книги отдельные по данной тематике. Но книги мои встречают очень неоднозначный отклик (не весело усмехается. – Авт.), особенно в тех регионах, о которых я пишу.

— Вы имеете в виду Северный Кавказ?

— И Северный Кавказ, и Южный, и Центральную Азию. Создатели мифов, конечно, бывают не очень довольны, когда кто-нибудь покушается на эти мифы.

— А вы, какое видите решение этой проблемы как ученый? Ведь по телевизору гоняют полную бредятину, люди смотрят, и узнают, что оказывается, атлантов давно нашли, ну и тому подобное…

— Да, с телевидением беда, и я об этом также пишу. Моя задача как ученого – спокойно во всем этом разобраться, ведь меня интересуют эти проблемы и с научной, и с общественной точки зрения. Меня интересует проблема взаимоотношений науки и общества. Ведь если советское общество было обществом молчаливого большинства, то сейчас ситуация другая, можно говорить о многом и общество в общем-то говорит, в том числе заявляет свои права на историю и на прошлое. Но ученые-то, прежде всего, историки и археологи, привыкли к тому, что прошлое – это их сфера, они всегда были монополистами! Кстати, такие явления наблюдаются не только в России, яркий пример – Стоунхендж в Англии. Если раньше на этом уникальном памятнике безраздельно господствовали ученые-археологи, историки и другие исследователи, то сейчас ситуация изменилась. Права заявляют самые разные группы, скажем, друиды, а это очень влиятельная в Британии группа, в нее входят даже члены королевской семьи. Происходили даже столкновения друидов с полицией из-за их желания обладать Стоунхенджем, проводить на нем свои церемонии, праздники.