На страницах ежеквартального журнала Мосли «BUF Quarterly», Паунд писал, что Рузвельт и его еврейские советники предали Американскую революцию. Американская революция 1776 года была восстанием против контроля Банка Англии над денежной системой американских колоний. И вправду, Бенджамин Франклин писал в своем дневнике, что колонисты охотно понизили бы налог на чай. Колонисты выпустили свои собственные «континентальные доллары», вписывающиеся в политику социального кредита, которую пропагандировал Паунд, и которую воплощали в жизнь Италия и Германия. Это привело к экономическому процветанию при кредитном обеспечении независимом от частной банковской системы. Банк Англии вмешался и заставил колонии девальвировать «континентальный доллар», что вызвало депрессию и безработицу. Колонисты восстали. Но такие люди, как Александр Гамильтон сделали все для того, что бы независимая Америка вскоре снова подчинилась ортодоксальной финансовой системе частного банковского контроля. Линкольн попытался оказать то же сопротивление банкирам и выпустил свой знаменитые «зеленые спинки Линкольна».
Паунд указывал на то, что в Муссолини начал свою банковскую реформу в 1935 году, и выражал сожаление по поводу того, что окружающий мир не до конца понимает и осознает то, чего достигла Италия. Конституция США предусматривает ту же кредитную систему, которая дает правительству прерогативу создавать и выпускать собственные кредиты и валюту. Фунт видел параллели между фашистской Италией и тем типом экономической системы, к которому стремились некоторые американские государственные деятели, такие как Джефферсон и Джексон.
Canto XLV (Песнь XLV) Паунда «Где Ростовщичество» является особенно явным выражением того, как система ростовщичества поражает социальные и культурные органы. В конце он делает сноску, определяя ростовщичество: как «плату за использование покупательной способности, взимаемую без учета производства: часто даже без учета возможности производства». То, что мы знаем, как процентные ставки по кредитам, банки обычно создают из ничего, то есть эти бухгалтерские записи все мы — частные лица, компании и правительства должны оплачивать самыми что ни на есть настоящими деньгами, которые мы зарабатываем.
«Где ростовщичество.
Где ростовщичество – там не построить жилища из прочного камня,
каждый блок отшлифован и плотно уложен,
дабы узором украсить ровно фасад,
где ростовщичество –
там не увидеть рая на фресках церковных
harpes et luz
там деве ниспослана весть
и тень полукругом нимба ложится,
где ростовщичество –
там не увидеть Гонзаги, наследников его и любовниц,
ныне пишут картины – ни чтоб себя услаждать, ни потомкам в наследство,
но чтобы продать и продать побыстрее
где ростовщичество – там грех против природы,
твой хлеб – из обрезков прогнивших,
твой хлеб сух, как бумага,
ни горной пшеницы, ни крепкой муки в нем,
где ростовщичество – там линия становится грубой,
где ростовщичество – там размываются грани
и нет человеку клочка, где бы дом свой построить.
Каменотес отлучен от камня,
ткач отлучен от станка
ГДЕ РОСТОВЩИЧЕСТВО –
там шерсть не попадает на рынок
нет дохода с овцы – где ростовщичество
Ростовщичество – это чума, ростовщичество
в руке горничной затупила иглу,
сковала движенья прядильщиц. Пьетро Ломбардо
не ростовщичеством создан
Дуччо не ростовщичеством создан
Не ею Пьер делла Франческа; Зуан Беллин не ростовщичеством
‘La Calunnia’ не ею написана.
Анджелико создан не ростовщичеством; не ею Амброджио Предис,
Не ею церковь из камня с девизом: Adamo me fecit.
Св. Трофим – не ростовщичеством
Сен-Илер – не ростовщичеством
Ростовщичество разъедает зубило,
Точит творца и творенье,
Рвет нить на прядильном станке,
Забыта наука шитья золотого,
Где ростовщичество – там в язвах лазурь; без вышивки кармазин,
И Мемлинга не находит смарагд
Ростовщичество умертвила младенца в утробе,
Ухаживаньям юноши путь преградила,
На брачное ложе навлекла паралич, улеглась
Между невестой и женихом
CONTRA NATURAM
Элевсин они наводнили блудницами,
За трапезу мертвецов усадили
По веленью ростовщичества».
Паунд везде описывает ростовщичество как аномалию, вроде содомии, противную закону естественного роста.
В клетке
С конца 1930-х годов Паунд начал симпатизировать экономической системе, созданной гитлеровским режимом, и он рассматривал ось Рим-Берлин, как «первую серьезную атаку на власть ростовщичества со времен Линкольна».
В 1940 году, после того, как он вернулся в Италию из поездки по США, в ходе которой он попытался помешать движению страны в сторону войне против держав Оси, Паунд предложил свои услуги в качестве радиодиктора. Радиотрансляции, которые назывались «Американской час», начались в январе 1941 года. Паунд считал себя американским патриотом. Он считал, что настоящим предателем был Рузвельт и его преимущественно еврейские советники. После того как Рузвельт спровоцировал нападение японцев на Перл-Харбор, Паунд попытался вернуться в США. Однако, американское посольство не позволило ему это сделать. Паунд в Италии оказался на мели. Не имея средств к существованию, Паунд возобновил свои радиопередачи, в которых совмещал нападки на администрацию Рузвельта и ростовщичество с культурной критикой.
В 1943 году Паунд был обвинен в государственной измене. Хемингуэй, которого после войны интересовала судьба своего старого наставника, предложил возможную версию о «безумии», эту идею подхватили, в том числе, некоторые его друзья-литераторы, имевшие хорошую работу в американском правительстве. Другие упорно настаивали на смертной казни для наиболее выдающегося литератора Америки.
Через два дня после убийства Муссолини Паунда забрали из его дома итальянские партизаны, после того как он безуспешно пытался прорваться к американским войскам. Положив книгу Конфуция в карман, он вышел с партизанами в надежде, что его убьют, так как теперь жаждали крови всех тех, кто был верен Муссолини. Вместо этого он оказался в американском лагере в Пизе, построенном для наиболее злостных военнопленных. Паунд был заключен в открытую железную клетку с бетонным полом, где находился при невыносимом зное, который не уменьшался даже в ночное время. Он был физически истощен, его перевели в медсанчасть, где он начал писать свои «Пизанские кантос». В ноябре 1945 года он был доставлен в Вашингтон и заключен в тюрьму.
Как и в случае с Кнутом Гамсуном в Норвегии, расправиться с ним просто так было затруднительно из-за его славы. Суд принес бы писателю лишь большую известность. Поэтому он был объявлен сумасшедшим и отправили в отделение для душевнобольных преступников в психиатрической больнице Св. Елизаветы. Здесь его литературная деятельность продолжалась в течение 13 лет, он перевел 300 китайских традиционных стихов, которые были опубликованы в Гарварде в 1954 году.
Паунд остался верен своим политическим взглядам, среди посещавших его был Джон Каспер, пламенный молодой интеллектуал и поклонник поэзии Паунда, который прославился как защитник расовой сегрегации в южных штатах США.
В 1953 Паунду все еще не был официально поставлен диагноз. Министерство юстиции сделало официальный запрос по поводу наличия у Паунда признанного «расстройства личности». К середине 1950-х годов, различные влиятельные фигуры и журналы начали кампанию за его освобождение, наиболее важную роль в котором сыграл поэт Роберт Фрост. После 13 лет заключения 18 апреля 1958 года было аннулировано обвинение Паунда в измене.
30 июня 1958 года, Паунд отправился в Италию. Когда он добрался до Неаполя, то отсалютовал журналистам римским приветствием и заявил — «вся Америке это психушка». Он продолжал работу над Cantos, и поддерживал контакты с такими политическими деятелями, как Каспер и Освальд Мосли. В своих интервью он демонстративно обличал американскую систему, несмотря на ноты протеста итальянскому правительству со стороны американских дипломатов. Из-за политических взглядов Эзре Паунду было отказано в почестях до самой его смерти 1 ноября 1972 года.
Керри Болтон
