Албания: воронка эмиграции
В 5 км от границы с Косово Мали Тафай обмолачивает рожь в поле… Других занятий в Новосее, небольшой деревушке на северо-востоке Албании, не так уж и много. Раньше, много лет назад, здесь жило больше 2000 человек. Сегодня их всего 300. «Все в Германии», — вздыхает Мали Тафай. Подавая документы на поступление в университет, он указал специальности, которыми хотел овладеть, в порядке предпочтения: 1) финансы, 2) журналистика, 3) лесное хозяйство. Государство определило для него третий вариант. Теперь Тафай знает латинские названия всех деревьев, которые только растут в округе, однако работы найти не может. Уровень безработицы составляет 30%.
В стране живут около трех миллионов албанцев, столько же уже уехали за границу. Албания занимает девятую строчку в глобальном рейтинге Всемирного банка, учитывающем долю эмигрантов от общего населения. За первые семь месяцев 2015 года ходатайство о предоставлении убежища в Германии подали 29 353 албанца, из них только в июле – 7500. За 12 месяцев прошлого года ими было подано всего 8000 ходатайств. После сирийцев и косоваров они составляют сегодня третью по численности группу претендентов на убежище в Германии.
Последняя волна эмиграции началась со слуха, «занесенного» из Косова : дескать, граница с Сербией открыта, а Германия ищет рабочую силу. Десятки друзей и родственников Мали Тафая отправились в путь. Они ехали в Призрен на той стороне границы садились в автобус, который за 200 евро отвозил их в Германию. После того, как в 2010 году был разрешен безвизовый въезд, албанцы получили право находиться в странах Шенгенской зоны в качестве туристов до трех месяцев. По приезду они подавали заявление на убежище, получали 143 евро в месяц и ждали работы или чуда.
Албания – страна нескончаемой трансформации, от коммунистического режима через беспорядки, сравнимые с гражданской войной, к парламентской демократии. Это страна, которая год назад стала кандидатом на вступление в ЕС; страна, где процветает торговля людьми и организованная преступность. Криминальные разборки, частные или политические распри в 2014 году сопровождались здесь 72 взрывами бомб, целые семьи не решаются выходить из дома из-за угроз расправы, продиктованных обычаем кровной мести. В коррупционном рейтинге международной организации Transparency International страна занимает 110 место.
Албания – беднейшее из 37 государств Европы. После 1990 года сельскохозяйственные товарищества были распущены, промышленность пришла в упадок. Около половины всех граждан с ученой степенью или с высшим образованием покинули страну. До сих пор почти половина занятых работает в сельском хозяйстве. ВВП Албании на душу населения составляет 3486 евро в год, это в 8 раз меньше среднего значения по ЕС. Среднестатистический размер оплаты труда – около 2 евро в час.
Однако никто не подвергается преследованиям за критику в адрес правительства. Войны нет, гонений на синти и рома (цыган) тоже нет, и даже геям и лесбиянкам ничто не угрожает. Если Албанию причислят к «безопасным странам происхождения», ее граждан можно будет депортировать более оперативно. Но разве это решит проблему?
Годовой доход семьи Тафай – 3500 евро. Каждый килограмм картофеля приносит им 20 центов, килограмм телятины – 2,5 евро. «Обидно, что мы не можем обеспечить своим детям будущее», — говорит мать. Днем ранее Мали Тафай пообщался с несколькими эмигрантами, которые решили провести отпуск в родных краях, они живут в Лондоне, хорошо одеваются и привозят деньги. Переводы из-за границы составляют почти 10% ВВП. Мали Тафай говорит: «Когда мои родители состарятся, я должен буду их кормить. Но как?»
В соцсети Facebook он видел видеоролик, размещенный полицией ФРГ. Голос за кадром сообщает, что шансов получить убежище в Германии нет. Мали и сам предпочел бы остаться на родине. «Но, видимо, мне придется уехать, ради родителей», — говорит он.
Что может возразить премьер-министр Эди Рама молодому человеку, такому как Мали Тафай? На протяжении десятилетий страна делала ставку на строительный бум и на переводы соотечественников из-за рубежа, рассказывает премьер. Сегодня надежды возлагают на текстильную индустрию, горнодобывающую промышленность, телекоммуникационную отрасль, энергетику и туризм, «но чтобы получить ощутимые результаты, требуется много времени». Процесс реформ пробуксовывает. После повышения акцизов на сигареты и бензин и обнародования планов повысить подоходный налог десятки тысяч людей вышли на улицы. Албанцы уезжают на чужбину, потому что переходный период слишком затянулся. Чтобы из страны не уезжало все больше граждан, премьер призывает как можно быстрее признать Албанию «безопасной». Он понимает, что переговоры о вступлении в ЕС не смогут начаться, пока албанцы будут в массовом порядке искать убежища на севере.
У Эди Рамы тоже есть мечта, он говорил о ней с Ангелой Меркель, когда федеральный канцлер в июле приезжала с визитом в Тирану. Он мечтает, чтобы Германия наладила сотрудничество с албанскими техникумами. Тогда албанцы целенаправленно получали бы те профессии, которые в Германии никого не прельщают. Он называет это «изменением правил игры»: «50 таких техникумов и через три года здесь все изменится».
Сербия: бегство от зимы
Большинство балканских эммигрантов – это выходцы из Албании и Косово. Однако каждый пятый – гражданин Сербии или Македонии, двух государств, с 2014 года считающихся «безопасными странами происхождения». Несмотря на такой статус, количество ходатайств о предоставлении убежища от сербов по сравнению с первыми семью месяцами 2014 года возросло на 45%. Только 0,1% сербов в 2015 году получили возможность остаться в Германии. В таком случае почему они едут туда?
За первые три месяца этого года 91% сербских претендентов на статус беженца в Германии составляли цыгане. На родине они в меньшей степени сталкиваются с дискриминацией, чем цыгане в Венгрии, Чехии или Словакии. Ими движет материальная нужда. «Мы тоже хотим получить хоть какой-то кусок от немецкого благосостояния, поэтому многие и уезжают», — говорит Витомир Михайлович, президент Национального совета, представляющего 600 000 цыган. Все эти разговоры об «обманщиках, претендующих на убежище», не соответствуют действительности, считает он. Его соплеменники — это «экономические беженцы, а это значит, что, хоть мы бежим и не по политическим причинам, нам все же угрожает опасность». 80% сербских цыган не смогли закончить даже начальную школу. Дети, которые живут в цыганском поселке, уже в школе оказываются изгоями и быстро смиряются со своей долей.
Хуже всего им приходится в холодные зимы. Чтобы они оставались в Сербии, Германия в качестве краткосрочной меры могла бы присылать дрова, продукты питания и средства гигиены, предлагает Михайлович. Правда, времени для этого остается немного: «В сентябре снова похолодает. И тогда начнется следующая волна бегства на север Европы».
Хальили Хасани тоже планирует в скором времени покинуть Сербию. Ему 42 года, девять лет он работал здесь в компании, занимающейся вывозом мусора, однако давно потерял работу. Вместе с женой и шестью детьми он ютится на 12 м2 в жалком контейнерном поселке на окраине Белграда, среди мусора и бродячих собак; дети играют на голой земле. Сколько он еще сможет здесь оставаться неясно. Муниципалитет намерен выселить семью, поскольку в 2011 году Хасани уехали в Германию и потому утратили право на проживание.
Тогда они сели в автобус, который доставил их в Эссен, и запросили убежища. Около года спустя их ходатайство было отклонено. Однако Хасани остались еще на 15 месяцев. «Мы жили как в Америке, — говорит Хасани. — Около 900 евро в месяц на карманные расходы плюс бесплатные продукты и средства гигиены». Но потом лавочка прикрылась. В три часа ночи к Хасани пришла полиция, их доставили в аэропорт. 25 февраля 2014 года они вернулись из Франкфурта рейсом Adria Airways. Хасани достает паспорт со штампом полиции ФРГ: «Депортирован». Однако это его не пугает: «Мне сказали, что он действует только два года». В феврале этот срок подойдет к концу, и Хасани предпримет вторую попытку.
Премьер Сербии Александр Вучич советует немцам: «Высылайте наших граждан назад, на родину, а главное – не давайте им денег». Меньше всего Вучичу сегодня нужны неприятности с немцами. Если Германия аннулирует соглашение о безвизовом въезде сербов в ЕС, вступившее в силу в 2009 году, это станет серьезным ударом для премьера и его политики открытости: осторожного сближения в переговорах с Косово, болезненных экономических реформ.
Однако в Германию уезжают из Сербии не только цыгане. Белград – это еще транзитный пункт для десятков тысяч сирийцев, афганцев и иранцев, которые направляются через Турцию и Грецию в северную Европу. От Евросоюза, куда они так стремятся попасть, Белград отделяют всего 200 км. Каждый день в Сербию прибывает около 2500 беженцев. В соседней Македонии накопилось столько беженцев, что правительство в Скопье недавно объявило чрезвычайное положение.
Этим утром глава сербского правительства совершил знаковую поездку в парк, расположенный за зданием центрального вокзала, где собираются тысячи человек перед последним отрезком пути в Венгрию. Еще накануне они устраивали привал между горами мусора, тряпья и экскрементов. Однако в ожидании высокого гостя, в шесть часов утра здесь появились городские дворники. И теперь Вучич, окруженный камерами, может заверять беженцев „в гостеприимстве и радушии“. Но люди даже не знают, кто к ним обращается, и потому Вучич может спокойно удалиться, погладив какого-то мальчугана по голове.
