Старый Свет захлестнуло новое обострение мультикультурализма.
Сообщения в западных СМИ на эту тему напоминают сводки с фронтов: месяц назад немецкая полиция задержала украинца, занимавшегося перевозкой нелегальных мигрантов из Ирака, пишет Berliner Morgenpost. В то же время французские власти приговорили фермера Седрика Эрру, обвиняемого в помощи нелегальным мигрантам, к условному штрафу в 3 тысячи евро, сообщала Figaro. Служба по борьбе с организованной преступностью МВД Сербии сообщила о раскрытии «ОПГ, занимавшейся контрабандной перевозкой мигрантов с территории Болгарии через Сербию в ЕС». Мэр французского города Кале на севере Франции, где ранее располагался стихийный лагерь «джунгли», после визита в город министра внутренних дел Брюно Ле Ру запретила раздавать еду мигрантам, обосновав свое решение запретом на массовые собрания в черте города, информирует газета Monde. Власти Венгрии в конце февраля начали строительство второй линии забора на границе с Сербией, сообщало агентство Рейтер. И так далее.
Но весьма значительная часть европейцев настроена решительно. Многие помогают нелегальным мигрантам не только за деньги, но и – как евреям во времена Второй мировой войны – по зову сердца. 18 февраля в Барселоне прошла крупнейшая в Европе акция в поддержку приема беженцев европейскими странами: по данным городской гвардии, в ней участвовали 160 тысяч человек, по данным самих организаторов, их было почти вдвое больше. Участники митинга говорили об «интеграционном обществе» и «гостеприимной стране», а сам митинг проходил под лозунгом «Хотим принимать». Мэр Барселоны Ада Колау выразила надежду на то, что Барселона превратится «в столицу надежды, защиты прав человека и мира», назвав акцию посланием европейским государствам о необходимости обеспечить безопасные пути в Европу для мигрантов и беженцев. Подобные акции, по словам мэра, должны пройти в других европейских городах под призывами к «надежде и жизни». Спикер каталонского парламента Карме Форкадель, со своей стороны, заявила о том, что митинг должен послужить примером для других городов и стран Европы, чтобы всем вместе «изменить нынешнюю политику, которая противоречит духу ЕС».
Однако пока что «волонтеры» вроде Седрика Эрру рискуют не только личной свободой (ведь нелегальная переправка людей без документов через границу в странах ЕС является уголовным преступлением), но и, по утверждению их оппонентов, будущим своих стран, способствуя пресловутой экспансии чужеродных ценностей и культуры. Сторонники этого нового условного движения есть и в США, где с аналогичными трудностями при нелегальном пересечении границы исторически сталкиваются мексиканцы. Их страдания и бесчеловечное отношение к ним со стороны местных расистов запечатлел даже кинематограф: в относительно свежем французско-мексиканском триллере «Пустыня» (2015) повествуется о маньяке, отстреливавшем нелегалов, но в итоге павшим жертвой одного из них. Надо полагать, при Трампе такие сюжеты станут еще более популярными.
Так или иначе, мировое сообщество переживает очередной раскол по линии «своих»-«чужих». Пока «гуманисты» бьются за справедливость и равноправие, их противники продолжают утверждать, что чужаки с иной ценностной системой, религией и нравами представляют для западного общества смертельную угрозу. И эта точка зрения понятна: если бы речь шла не о мигрантах-мусульманах, а о беженцах-католиках, картина и реакция принимающих сторон была бы совершенно иной. Но в нынешней ситуации западный мир столкнулся отнюдь не с условными «католиками», и это обуславливает не просто конфликт интересов, а конфликт ценностей, чреватый тяжелейшими последствиями.
Крайне любопытна в этой связи реакция двух серьезных религиозных авторитетов: Папы Римского Франциска и Архиепископа Братиславы и председателя конференции римско-католических епископов Словакии Станислава Зволенского.
Первый считает, что европейские страны вместо создания гетто обязаны заниматься интеграцией мигрантов. В интервью испанской газете El País понтифик заявил о том, что корень проблемы в тех странах, откуда бегут люди из-за голода или войны, где «их используют и порабощают». Проблему приема мигрантов и беженцев он разделил на несколько этапов: прием в срочном порядке («вы должны принять, потому что если нет, то он утонет»), размещение их на пару месяцев с предоставлением жилья, а далее — интеграция. Папа Франциск сослался на опыт Швеции, где из девяти миллионов жителей 890 тысяч – это мигранты с шведским гражданством или дети мигрантов. «Когда не происходит интеграции, возникают гетто. В этом никто не виноват, но фактически есть гетто. Люди, которые устроили катастрофу в (аэропорту) Завентем были бельгийцами, родились в Бельгии. Но они жили в закрытом районе мигрантов», — напомнил понтифик.
Архиепископ Братиславы и председатель конференции римско-католических епископов Словакии Станислав Зволенский настроен совсем иначе и утверждает: «приход тысяч мигрантов из мусульманского мира может кардинально изменить европейскую цивилизацию». Как сообщает портал Novinky, выступая в Братиславе на международной конференции по вопросам религии и миграции, архиепископ предрек, что европейская цивилизация эту встречу с мусульманским миром «может проиграть в течение десятилетий, прежде всего, с точки зрения демографии и культуры». «В последние годы мы не раз были свидетелями жесточайших террористических нападений в Европе, организаторы которых объявляли о своей принадлежности к исламу. Подобные факты логически приводят к выводу, что чем крупнее мусульманская община, тем выше вероятность насильственных действий», — добавил он.
То есть в зависимости от акцента, меняется и суть проблемы. Нашествие «чужих» европейцы готовы воспринимать лояльно ровно до тех пор, пока есть надежда на их интеграцию, пока они представляются «такими же людьми, как и мы», просто оказавшимися волею судеб в тяжелой ситуации. И тут сердобольные европейцы готовы укрывать их на своих фермах, видя в этом высшее проявление справедливости и гуманизма.
Но все наблюдаемые в последние годы споры на тему политики мультикультурализма упираются именно в вопрос о том, возможна ли эта интеграция в принципе, или, скорее, произойдет обратное, мусульмане «интегрируют» европейцев в свою веру, заставят всех надеть хиджабы, а на месте Собора Парижской Богоматери возведут мечеть.
Собственно, все вертится вокруг этого страха, который разделяет огромное количество людей. Популярность той же Марин Ле Пен во Франции (а именно она сравнивала массовые молитвы мусульман на улицах с фашистской оккупацией) и прочих сторонников «чистоты рядов» не оставляет сомнений в том, что раскол идет не просто по линии чужих «нравов», каковые – при благополучном стечении обстоятельств – можно взять и поменять на какие-то иные. Эти нравы – безусловное следствие религиозной принадлежности, и все внешние проявления этих нравов, в большинстве случаев, упираются именно в религию. Какой-то идеологической, религиозной, нравственной альтернативы Европа никому (особенно мусульманам) предоставить не может – следовательно, их адаптация, ассимиляция, интеграция и прочие высокие материи – под большим вопросом. И чем сильнее их вера, тем меньше шансов на то, что сбудутся оптимистичные прогнозы Папы Римского.
Кстати, проблема еще и в слабости самой Европы, давно утратившей многие духовно-нравственные ценности и не способной противостоять сильному пассионарному натиску извне. Как отмечают многие российские эксперты, Европа сейчас находится в таком состоянии, что взять ее голыми руками (как минимум, в идеологическом смысле слова) ничего не стоит. Но вторая проблема в том, что и усилий по захвату Европы, похоже, не потребуется: она готова сдаться на милость победителя вполне добровольно. Многие европейцы путают роли, считая себя «более сильными», оказывающими помощь «слабым», что в корне неверно, и поэтому не воспринимают экспансию всерьез. Истинное положение дел неплохо представляют себе как раз противники «гуманистов», понимающие, что в лице мигрантов-мусульман Европа столкнулась совсем не с безобидными беззубыми слабаками, лишенными ориентиров и готовыми перекреститься ради куска хлеба в христианство. Этого, с высокой долей вероятности, как раз не произойдет.
Между тем, проблема интеграции, о которой говорит понтифик, существует и в российских реалиях, будь то мигранты из Средней Азии (превращающие, по мнению некоторых, Москву в «Масквабад»), или же граждане собственной страны – например, кавказцы. Когда они – в условиях нехватки мечетей – молятся на улицах Москвы, отечественные националисты выступают вполне в духе Марин Ле Пен. Единственное исключение российское общество готово сделать для тех, кто «интегрировался» — т.е. начал пить наравне с аборигенами и усвоил прочие местные прогрессивные традиции. Но эта часть «интегрированных» вызывает жесткую идиосинкразию уже в собственных кругах: их осуждают, призывают вернуться к вере и напоминают о корнях.
Так что простого решения у этой проблемы быть не может, и «лагерь гуманистов», вместе с Папой Римским, безусловно, еще ждет серьезная дискуссия с оппонентами. Точнее, продолжение той дискуссии, которая ведется уже много лет – и, похоже, безо всяких шансов на консенсус.
Арсений ПАЛКИН
Утро
