Рэпер Птаха (Давид Нуриев) встретился с РЕН в центре Москвы спустя несколько дней после того, как вернулся из Донбасса.

– Что тебя поразило, удивило, может быть, шокировало во время пребывания в Донбассе?

– Во время последней поездки меня больше всего шокировало большое количество расстрелянных домов. Очень много. Когда мы проезжали между Донецком и Луганском, увидели деревню, которую снесли за ночь. «Азов» подошел и «Градом» за ночь положил деревню. Там такая тишина… Там даже птицы не поют. Это страшно звучит, но выйдя из машины, я не услышал никакого звука. Деревня находилась в лесу, но даже птиц не было слышно. Даже в Москве их слышно. Там была просто мертвая тишина, вакуум. Это было страшно, этот момент я очень хорошо запомнил. Конечно, поразило количество людей с автоматами. Очень много военных на улицах, потому что там постоянно готовятся провокации. Первый раз я приехал в Донбасс, когда там шла настоящая война.

– Рэпер Рич рассказал, что российских рэперов, которые участвовали в музыкальном фестивале в Донецке, пытались подорвать. Что ты об этом знаешь?

– Хотели подорвать, да. Кого-то «приняли» с тротилом. Хотели «лупануть» все это дело. Я сам в задержании этих людей, конечно же, не участвовал. Помню, что там началась какая-то беготня, а потом узнали об этом.

– Что ты почувствовал, когда узнал, что 8 кг тротила были заготовлены для участников фестиваля?

– Я ничего не почувствовал. Я, когда еду туда, не переживаю, что меня могут убить. Убить и здесь могут, если, как говорится, на роду написано. Я выступал спокойно. Мне очень запомнился момент, когда мы стояли на сцене, а военный другому говорит: «Слушай, мне не нравится тот чердак!» На чердак отправили людей, чтобы они проверили, нет ли там кого, потому что точка обзора такая открывалась, что оттуда можно было просто «поснимать» всех артистов, выступавших на сцене.

– Ты после поездок стал на себе ощущать давление украинских националистов?

– Мне на них вообще наплевать. Если у кого-то есть проблемы, то приезжайте, будем разговаривать. Пусть они приезжают сюда, здесь поговорим. Здесь тоже хватает своего местного населения, которое может тоже очень сильно по башке дать, просто потому, что кто-то скажет, что Россия – это плохая страна. Здесь тоже есть патриоты, есть футбольное фанатье, имеются и российские организации, которые ценят и любят свою страну. Я бы не сказал, что это украинские националисты, это фашисты. Судя по тому, что они говорят, они еще и малообразованные. Они историю либо не знают, либо они ее целенаправленно искажают. Иногда такую чушь несут, слушаешь и думаешь: «Парни, вы что там жрете вообще?» Это знаешь, как у нас в свое время были скинхеды. Мозгов у них вообще не было. Основная часть была мегатупая. Такую ерунду несли. На Украине такая же ситуация сейчас. А вообще «Правый сектор» (запрещена в РФ. – Прим. ред.) это уже попса. Модно было быть правосеком, все туда ломанулись. Сейчас это не идеологическая организация, а попса. Никакого уважения и страха я перед ними не испытываю. Меня очень тяжело напугать. Мне плевать, что они пишут обо мне, на форумах публикуют мой адрес. Плевать.

– А что для тебя патриотизм?

– Это не фанатичное муравьиное движение. Когда все муравьи идут – и я иду. Это уважение и любовь к своей стране. Это и понимание ее всех косяков, понимание того, что она может и не может тебе дать. Патриотизм – это не значит говорить, что твоя страна самая лучшая, только потому, что она твоя. Патриотизм – это четкое понимание, что это твоя земля, твоя семья, твои друзья. Это все стоит за тобой. Патриотизм – это поддержка своей страны. Я, например, отказался от поездок на Украину не потому, что я ее не люблю. Я очень ее люблю. У меня там много друзей. Это был принципиальный момент. Я не поеду ради 50 концертов в год в страну, где мою страну и ее население оскорбляют. Я не продажная скотина.

– А что должно произойти, чтобы ты выступил в Киеве?

– Когда у них сменится власть, когда люди встанут и скажут: «Мы все-таки вместе победили фашизм» – тогда, может быть, я и поеду.

– По твоему мнению, как можно остановить конфликт на юго-востоке Украины?

– Снести это правительство к чертям собачьим. Я не думаю, что Донбасс вернется. Слишком много людей поубивали, Украина смотрит на это и молчит. Понятно, что им «расчесывают» это всё по-другому: рассказывают о каких-то фантастических русских танках. Маразм. Я ездил туда и никаких русских танков не видел. Спрашивал у людей, никто их не видел. Я специально в первый раз поехал в Донбасс, чтобы понять, что там происходит на самом деле. Я хотел сформировать свою точку зрения на этот конфликт. По телеку много чего будут говорить, в интернете много чего будут писать. Для того, чтобы понять что-то, надо приехать туда и посмотреть. Надо снести правительство Украины. Там сидят ублюдки, которые ничего не делают, только экономику роняют. Они берут у МВФ деньги в долг. А бабки кто отдавать будет? Взять-то взяли, а отдавать кто будет бабло? Народ? Сносить и ставить нормальное правительство надо. Людям нужно выходить на улицу и говорить: «Валите!». На голосования не нужно ходить или писать в бюллетенях «Против всех». Их надо убирать оттуда, ставить нормальное руководство, нормальных людей, а не каких-то пьяных дебилов. Порош – это позор Украины.

– Есть вредные привычки?

– У меня их фантастическое количество. Но они адекватного размера. Я не могу сказать, что я конченый наркоман. Я иногда балуюсь, это факт. Но я такой человек, мне так проще перегружаться.

– Я недавно брал интервью у Децла. Он рассказал о группировке White Smoke Clan. По его словам, эти ребята защищали любителей хип-хопа от скинхедов. Ты же те времена помнишь, помнишь тех героев?

– Было несколько кланов, но White Smoke – это основная тусовка, самая сильная. Просто под White Smoke всех определяли. Я был из другого клана, но общался со многими из White Smoke, до сих пор общаюсь с теми, кто жив. Когда были большие концерты, приезжали все тусы. Когда начиналось рубилово со скинхедами, дрались не только «Смоки», а все кланы.

– А у тебя лично были неприятные ситуации со скинхедами?

– Один раз мне сломали ребро, отлупили. Я ехал на троллейбусе, они зашли. Я сидел в кепке Chicago Bulls, майке, шортах. Они начали меня бить, по троллейбусу гоняли меня две остановки, пинали. Сломали мне ребро, потом выбросили меня. У меня такое лицо было тогда. Нормально меня помяли. Через некоторое время мы приехали к ним во дворе и разнесли всех там к чертям собачьим. Они меня избили, когда я был маленький, один. Я думаю, что они пожалели. А один раз меня чуть не повесили на шнурках скинхеды. Во дворе был заброшенный дом. Я зашел туда, друзей искал. Оборачиваюсь, а там бритые стоят. Бежать было некуда, там тупик. Они такие: «Ну че?» Я такой: «Ну че?» Начинают шнурки снимать, чтобы меня повесить. В этот момент забежали пацаны, которых сейчас называют гопниками, а тогда быками. Они увидели все, что происходит, и начали в них бутылки бросать, лупить их. Я топнул оттуда. В шоке был. Были разные истории. Одного рэпера повесили в районе Арбата. Была серьезная война.

– Подожди, убили парня?

– Да. Война была. Убивали, делали инвалидами людей. Бросали людей под электрички. Это сейчас рэперы спокойно ходят. Мы выбили право рэперам ходить спокойно.

– Несколько лет назад был на твоем концерте. В толпе стоял скинхед. Вроде, твой друг.

– Зорг. Царствие ему небесное. Он из «Славянского союза». Отвечал за боевую подготовку. Это их под Люберцами застрелили. Мои друзья с детства.