Полина говорит «Медузе», что ее история отчасти похожа на случившееся с Натальей и Ириной. «Он действовал со мной теми же методами, только еще жестче», — говорит она. По ее словам, она зашла в кабинет к Нанобашвили, он сказал ей выпить чашку чая и немного алкогольной настойки. После этого режиссер приступил к прослушиванию. Нанобашвили сказал девушке читать наизусть подготовленные ей отрывки из художественных произведений, но каждый раз «кривился» и повторял, что «это все не то».

«Он заставлял меня читать одни и те же отрывки на разный манер, с разными интонациями, просил менять тембр голоса, ритм, громкость. Я все выполняла, но ему все не нравилось, и я уже начала сильно нервничать, — рассказывает „Медузе“ Полина. — А после этого он сказал: „Ты, конечно, можешь уйти прямо сейчас, но должна понимать, что второго шанса у тебя не будет“». После этого, по словам девушки, он попросил ее сделать «упражнение на расслабление».

«Упражнение», рассказывает девушка, закончилось тем, что режиссер заставил ее повернуться к нему спиной и изнасиловал. По ее словам, после этого у нее были разрывы в области ануса. Полина говорит, что потом Нанобашвили сказал, что готов дарить ей подарки и «все покупать».

Больше она Нанобашвили не видела. Полина рассказывает «Медузе», что сначала у нее был нервный срыв; она ни с кем не могла говорить о случившемся. Потом она рассказала обо всем матери, и та отвела ее в прокуратуру, где девушка сделала устное заявление о том, что Нанобашвили ее изнасиловал. После этого Полину направили писать заявление в Следственный комитет. Когда она пришла к следователю и снова начала рассказывать о том, что с ней произошло, то поняла, что не сможет давать эти показания еще много раз. «У меня в то время была постоянная истерика. И к тому же я понимала, в какой стране мы живем, — объясняет Полина. — Меня бы протаскали по кабинетам, но в итоге даже не факт, что завели бы уголовное дело». Через некоторое время она переехала в Москву.

«Медуза» пыталась спросить Нанобашвили про обвинения Полины. Он несколько раз перебивал корреспондента, говоря, что не будет это комментировать, чтобы «не навредить себе». Затем он сказал, что у него не было актрисы с таким именем и прослушивание она не проходила. «У меня есть договоры на оказание услуг, и с такой [договора] точно не было», — заявил он. (Нанобашвили также является директором театра, который он возглавляет как худрук.)

Разбор ошибок после спектакля

Актриса Ольга Мацкевич (она разрешила «Медузе» называть ее настоящее имя), которая работала в Вологодском драмтеатре с 2010 по 2012 год, рассказала, что Нанобашвили пытался ее изнасиловать. Это произошло в апреле 2012 года.

Мацкевич, которой тогда было 22 года, переехала в Вологду из Воронежа. Нанобашвили пригласил ее в труппу своего театра. По словам актрисы, в первый сезон худрук не обращал на нее особого внимания, потому что она работала с другим режиссером, Натальей Воробьевой, и играла в поставленном ей спектакле «Последняя любовь Казановы». Затем Мацкевич досталась роль Офелии в «Гамлете». Его ставил Нанобашвили.

«В один из дней Зураб сказал, что я „холодная“, недостаточно эмоциональная актриса и пытался уговорить меня, чтобы я разыграла свою роль вместе с ним — в его кабинете. Я отказывалась и настаивала на том, чтобы репетировать на площадке и именно со своим сценическим партнером», — рассказывает Мацкевич. Затем, говорит актриса, она «совершила ошибку».

«Однажды после репетиции я почувствовала, что у меня действительно есть некоторые вопросы по роли, и попросила режиссера помочь мне с ними разобраться. Он сказал прийти к нему в кабинет вечером», — рассказывает Мацкевич. По ее словам, когда она пришла к нему в кабинет, он быстро довел ее до слез, обвиняя в том, что она плохая актриса. На это Мацкевич ответила, что сейчас же напишет заявление об увольнении, и вышла из кабинета в маленькую приемную, чтобы попить воды.

«В этот момент он на меня налетел. Стал приставать, расстегнул свою ширинку, кричал, тыкал в меня своими гениталиями. Я ужасно испугалась, закрыла лицо руками и вбежала в его кабинет, потому что на тот момент только там хотя бы горел свет. Там он меня поднимал за джинсы так сильно, что они порвались. Я вырвалась, юркнула к нему под стол и схватилась за ножки его стула. У меня уже было чувство, что если он подойдет еще ближе, я попробую ударить его этим стулом», — рассказывает Мацкевич. По ее словам, в этот момент Нанобашвили неожиданно отступил.

Актриса говорит, что режиссер начал угрожать ей, говорить, что никто в городе ей не поверит, потому что она «новенькая актриса», а он «большой человек». Потом, говорит Мацкевич, Нанобашвили резко стал оправдываться. «Он говорил, что я — его формат, что у него жена маленькая, рыженькая, а я так же выгляжу. Что ему нравятся молодые девочки и он давно меня „присмотрел“, — вспоминает актриса. — Зураб сказал, что узнал о моем расставании с молодым человеком, тоже актером нашего театра, и подумал, что мне будет интересна связь с ним». По словам актрисы, Нанобашвили говорил, что не отпустит ее из театра, обещая главные роли в нескольких спектаклях.

Мацкевич на следующий день рассказала другим актерам о том, что с ней произошло в кабинете Нанобашвили. Она написала заявление об уходе, а потом еще несколько, потому что худрук отказывался их подписывать. Уволиться она смогла только через месяц, после этого уехала обратно в Воронеж, где открыла свой детский камерный театр, где сейчас работает актрисой и ставит спектакли.

По словам Мацкевич, она не стала подавать заявление в полицию, потому что решила — фактически изнасилования не было, явных следов от избиения тоже и она ничего не сможет доказать. «Да и действительно, я приезжий человек, а у Зураба большие связи в городе, — добавляет она. — Я струсила и не стала ничего делать».

Нанобашвили сказал «Медузе», что Мацкевич действительно работала актрисой, но «она была замужем, и я не мог ее изнасиловать. После этого [переезда] мы поддерживали с ней отношения в социальных сетях, она ставила мне лайки, — говорит он. — Даже не знаю, почему Оля теперь так говорит про меня. Наверное, у нее в жизни что-то не сложилось».

«Мне кажется, это уже глупости какие-то, — подытожил Нанобашвили. — Это [говорят] какие-то заинтересованные лица, которые хотят сделать скандал. Пожалуйста, не обращайте внимания на эту ерунду. Да и потом, кто кому мешал три года назад обратиться в прокуратуру или охранные организации? Почему же ты терпел, если ты честный и порядочный человек? Почему ты не зарегистрировал факт изнасилования? Понятно, что это уже травля».

Нанобашвили сказал, что ему «смешны» обвинения в изнасиловании и домогательствах. «Если б вы меня видели, вы бы сразу поняли, что я не могу изнасиловать, — сказал он. — Я не чувствую за собой вину, знаю, что и это пройдет. Конечно, это будет болезненно для меня. Но ваша задача информировать, а моя — преодолеть. Я сейчас перед могилой своей матери — не буду же я врать вам, стоя здесь».