«Ко мне подключали провода с током, я катался от боли, при этом кожей терся о бетон», — объяснил их появление подсудимый. Пытки током, по его словам, длились примерно 3–4 часа. Получив признания, его закинули в багажник автомобиля. Когда багажник открылся, кто-то «приложил рукоять пистолета к моим пальцам, а затем что-то липкое и какую-то круглую вещь».

После этого оперативники отвезли его в квартиру в Мытищах, где «один человек, проходя мимо меня, положил мне за пояс спортивных штанов пистолет». Обнаружение у него оружия подсудимый описывает так: «Пистолет, вложенный мне ранее, свалился от пояса к колену. Один [сотрудник] сказал другому, чтобы тот нашел у меня пистолет. Сотрудник, который меня обыскивал, стал шипеть мне в ухо: «Где пистолет?» Я сначала говорил, что не знаю, но потом почувствовал его коленом и сказал, где он застрял. После этого они вытащил его из моих штанов». Перед съемкой видео с признаниями, вспоминает Гаджиев, ему переодели куртку, «потому что та, в которой меня пытали, была мокрой и грязной, еще мне поменяли носки».

Пытать, рассказывал он, продолжили и в здании следственной службы управления ФСБ по Москве и области в Большом Кисельном переулке, куда его привезли после обыска. «Там сидел человек без маски. Этот человек спросил у меня: «Откуда у тебя пистолет?». Я ответил, что мне это неизвестно. Тогда меня со спины схватили люди, приведшие меня в кабинет, вывели меня из него и спустили вниз, в помещение, половину которого занимала клетка. Меня завели в нее, опустили на пол и подключили провода. Человек в маске с голубыми глазами принялся меня пытать. Этот человек мне говорил, что не нужно врать, нужно говорить правду. Я его попросил сказать то, в чем мне надо было признаться. Человек в маске сказал сознаться, что я приобрел компоненты в Яхроме у низкого рыжего чеченца. После того, как я согласился, меня подняли наверх к следователю. Я сказал, что от меня требовали и подписывал все, что мне говорили».

По словам Гаджиева, его спускали вниз каждый раз, когда он снова не мог правильно ответить на вопрос старшего следователя ФСБ Владимира Полухина. Посещавшим его членам ОНК молодой человек говорил, что точно он не помнит, но возможно, в это время в кабинете находилась и назначенная ему адвокат Сюзанна Сохиева.

После допроса Гаджиева доставили в ИВС. «Сотрудники ИВС завели меня в комнату, начали раздевать, увидели все мои синяки и спросили, откуда они», — вспоминал он. По словам Гаджиева, сотрудник ФСБ в кожаной куртке ответил за него: «Да, он боксер, любитель подраться, вот и подрался с кем-то».

После признательных показаний, которые он дал в день задержания, пытки не прекратились, говорил в суде Гаджиев. Примерно через месяц после ареста его «вызвали и сказали, что мне надо будет поехать на проверку показаний на месте и показать, где я хранил аллюминиевую пудру», вспоминал он. «Я сказал, как я могу что-то показывать, если ничего не хранил. Тогда мне [оперативник] Прокопенко сказал, что мне покажут, куда мне нужно будет указывать. Я отказался», — рассказывал Гаджиев. После этого его «забрали люди в масках, снова подключили ток и пытали, били об решетку».

«После каждого ответа подключался ток»

Другой обвиняемый, Нурлан Махсудов, рассказал в суде, что его задержали, когда поутру он вышел из бытовки в магазин за сигаретами. «Примерно в десяти метрах от [магазина] ко мне сзади подбежали двое мужчин в масках, схватили меня, отволокли в соседний двор и закинули в машину серебристого цвета», — вспоминал подсудимый. Вскоре его перекинули в «Газель» и, заклеив глаза скотчем, привезли «в какой-то бокс».

«Сначала с меня сняли всю одежду, надели на руки и на ноги наручники, подключили к пальцам ног провода. Затем меня облили водой и начали задавать разные вопросы. Для ответа мне давалось секунд десять, не больше. После каждого моего ответа подключался ток», — объяснял Махсудов судьям. Оттуда строителя перевезли в бытовку, в которой он жил, где «поставили к стенке и давали [пистолет] несколько раз в руки, после этого они положили его в бытовку».

После обыска Махсудова отвезли туда же, куда и Гаджиева — в следственную службу ФСБ. Согласно протоколу, в день задержания его допрашивал следователь Чуприн. Тот спросил, откуда у задержанного синяки на лице.

«Сотрудники, которые привезли меня к нему, сказали, что я подрался на улице. До того, как завести меня к следователю они мне еще раз напомнили, что пытки могут повториться, если я не дам те показания, которые нужно. Поэтому я ничего следователю не возразил на слова сотрудников», — рассказывал подсудимый. По его словам, когда следователь выходил из кабинета, его снова подключали к проводам, но на этот раз не пускали по ним ток: «Это делали люди в масках. Я могу назвать лишь одного человека — Прокопенко, потому что он снял маску».

Он тоже дал признательные показания.

Проверка и приговор

Выслушав рассказы подсудимых о пытках, в конце октября коллегия Московского окружного военного суда решила направить эти материалы на проверку в главное военное следственное управление СК — рассмотрение дела было прервано почти на месяц.

В конце ноября защитники получили отказ в возбуждении уголовного дела о пытках Гаджиева и Махсудова — следователь Филиппович пришел к выводу, что показания о пытках обоснованы «желанием избежать установленной законом уголовной ответственности и опорочить органы государственной безопасности».

В отказном постановлении указано, что во время осмотра Гаджиева фельдшер ИВС на Петровке, 38 зафиксировал у него «множественные мелкие синяки и ссадины на правом глазу, левом ухе, подбородке, левой лопатке и плече, на обоих бедрах и ягодицах и ссадины на левом колене». Судебно-медицинская экспертиза установила, что «повреждения образовались от ударных (сдавливающих, скользящих) воздействий твердого тупого предмета (предметов), на это указывает их закрытый характер», и расценил их как «не причинившие вред здоровью». У Махсудова в ИВС нашли только синяк под правым глазом.

Во время допросов после задержания, отмечается в постановлении, каждый из молодых людей говорил, что «чувствует себя хорошо, а повреждения получены при задержании, так как он начал оказывать сопротивление сотрудникам ФСБ».

6 декабря Московский окружной военный суд приговорил Магомедхабиба Гаджиева к 17 годам, а Нурлана Махсудова — к 18 годам в колонии строгого режима. «Люди религиозные: раз так Аллах назначил, то значит он должен это перенести, значит, он должен пройти этот путь до конца. Поэтому обжаловать они не будут», — сказал после оглашения приговор адвокат Вадим Сидоров, по назначению представлявший интересы Махсудова.

Редактор: Егор Сковорода
МЗ