Соседи обвиняемых в теракте в метро Петербурга озадачили суд.
Последнее в апреле выездное заседание коллегии Московского окружного военного суда, рассматривающей дело о теракте в метро, отметилось иском в 1,1 миллиона рублей и неожиданными признаниями свидетелей. Объявив об отложении слушаний до 14 мая, председательствующий судья Андрей Морозов обозначил «ближайшие перспективы». Процесс, который, как предполагалось изначально, не должен был стать длительным, с большой долей вероятности, охватит ближайшие 2 месяца. На май и начало июня суд график заседаний уже определил. В мае пройдет 10 заседаний. Основная причина, по которой процесс затормаживается, – неявка целого ряда потерпевших и свидетелей, часть из которых не удается разыскать, поскольку люди сменили адреса и номера телефонов.
Из более чем сотни потерпевших лишь единицы к настоящему моменту получили статус гражданских истцов. Самую большую сумму заявило ГУП «Петербургский метрополитен» – более 110 миллионов рублей. Сегодня «копилка» материальных претензий пополнилась: одна из пассажирок четвертого вагона, где прогремел взрыв, представила суду исковое заявление на 1,1 миллиона рублей. По 100 тысяч к каждому из 11 фигурантов.
Как пояснила потерпевшая, она до сих пор испытывает периодические головные боли и не может «нормализоваться». В этой связи, по ее словам, вынуждена работать лишь пару месяцев, увольняться, восстанавливать силы и через некоторое время искать новую работу.
«Я передвигаюсь по городу только в такси, потрачена колоссальная сумма. Общественным транспортом могу пользоваться только в сопровождении друзей», – обосновывала заявленную сумму Дарья Фефелкина.
«Мы искренне сочувствуем всем потерпевшим, но не можем согласиться с этим иском, так как невиновны в том, в чем нас обвиняют», – изложил солидарную позицию выступивших против иска подсудимых один из обвиняемых.
«Лично я не причастна к преступлениям и не могу никакого иска принять, извините», – добавила Шохиста Каримова.
«Мы сами здесь пострадавшие по этому делу», – сказал вдогонку Ибрагимжон Эрматов.
Адвокаты поддержали позицию своих подзащитных. Суд же признал девушку гражданским истцом и приобщил ее заявление к материалам дела.
«Национальный» вопрос
Большинство подсудимых были задержаны в ночь на 6 апреля 2017 года в одной из квартир дома 22, корпус 1, по Товарищескому проспекту. Там же, по версии следствия, собирались взрывные устройства, одно из которых обнаружили в квартире при обыске.
Жившая в соседней квартире Ирина А., отвечая на вопрос председательствующего, пояснила, что никто из сидящих в «аквариуме» ей не знаком. Девушка рассказала, что в квартире, обитатели которой были задержаны в апреле 2017-го, некоторое время жили супружеская пара с ребенком и пожилой мужчина. По ее словам, неславянской внешности.
«Я не знаю, в какой момент они съехали. Но где-то за месяц или недели за три до теракта я ехала в лифте с тремя молодыми людьми, которые вышли вместе со мной на этаже и зашли в эту квартиру. Они тоже были не славяне. Как себя вели? Спокойно. Поздоровались, мы поднялись на этаж и разошлись», – рассказывала свидетельница.
«Вы азиатскую национальность от кавказской можете отличить?» – допытывалась прокурор.
«Да. Значит, это были кавказцы», – ответила свидетельница,
«Посмотрите на подсудимых еще раз. Скажите, они кавказцы или азиаты?» – обратился к стоявшей у трибуны девушке адвокат Марат Сагитов. «Думаю, кавказцы», – заявила та, заставив некоторых присутствующих в недоумении округлить глаза.
«В эту квартиру заносили сумки? Какое-то движение происходило, когда сотрудники полиции появились?» – подводила к главному прокурор.
В ответ свидетельница пояснила, что около 5 утра 6 апреля 2017 года ее разбудил шум на лестничной площадке, «словно кто-то дерется». Посмотрев в дверной глазок, она увидела «людей в черном», смекнув, что это силовики. Спустя 2,5 часа жильцов подъезда эвакуировали.
«Мы сначала ждали у подъезда, а потом нас отправили в ближайший детский сад», – уточнила свидетельница.
С ее слов, какой-то шум она слышала и около 4 утра, но значения ему не придала. Все остальное время соседи ничем ее не тревожили, звуков строительных инструментов или резки металла она никогда из той квартиры не слышала, во всяком случае, в то время суток, пока была дома.
В связи с наличием «существенных противоречий между показаниями, данными в судебном заседании и на стадии предварительного следствия», по ходатайству стороны обвинения, был оглашен протокол допроса свидетельницы от 29 января 2018 года из тома дела №74. Тогда девушка рассказывала следователю о соседях «азиатской национальности, узбеках», которые вели «замкнутый образ жизни».
«Могу сказать, что в ночь с 5 на 6 апреля 2017 года в данную квартиру приносили какие-то сумки. Мне показалось, что кто-то въезжал. Я посмотрела в глазок и увидела, как носят жильцы какие-то сумки. Я не стала открывать дверь и не разглядела их лиц, а через некоторое время услышала сильный грохот. Я еще раз выглянула в глазок и увидела мужчин в черном. В дальнейшем поняла, что работали сотрудники правоохранительных органов», – зачитывала текст протокола прокурор Надежда Тихонова.
Девушка пояснила, что следователь «не совсем точно записал» ее показания, а именно – по поводу сумок. «Вопрос был задан, возможно ли, что этот шум, который я слышала, был связан с тем, что носили какие-то сумки. Я предположила, что да. Но в глазок я смотрела только когда стоял очень сильный шум, увидев людей в темном», – уточнила свидетельница.
На вопрос прокурора и председательствующего судьи, почему же у нее не было замечаний к протоколу, девушка ответила, что, поскольку следователь пришел к ней домой очень поздно, она подписала документ, не прочитав его внимательно.
Вопрос о сумках для защиты – один из принципиальных. Как ранее пояснял «ПД» адвокат Марат Сагитов, этими показаниями жильцов дома на Товарищеском проспекте следствие, по его мнению, «пытается закрыть пробелы».
