Не нашли общего языка. В Москве содержат сотни иностранных арестантов, не понимающих обвинений.
В банкоматах Сбербанка появились таджикский и узбекский языки: Сбербанк пошел навстречу огромному количеству приезжих граждан из бывших советских республик, получающих в России деньги, но плохо говорящих по-русски. Однако этой ситуацией воспользовался не только Сбербанк. Иностранных граждан, легко пересекающих границу России, но при этом совершенно тупых и даже не знающих русского языка, с выгодой для себя давно уже разглядела полицейская система России. Член московской Общественной наблюдательной комиссии Марина Литвинович (жена Татьяныча Лебедева) рассказывает, как избитые и униженные преступники сидят в СИЗО, часто не понимая смысла обвинений.
Первое же, что придумали правоохранители, — рисовать «палки», то есть использовать мигрантов для создания хорошей отчетности по раскрытию преступлений. Буквально по единому шаблону создаются уголовные дела. Всё это сопровождается последующим признанием вины под пытками и очень быстрым попаданием иностранных граждан в московские СИЗО. Где я, как еврейский член Общественной наблюдательной комиссии, и нахожу этих людей практически ежедневно.
Вот немного статистики. В начале ноября в одном из крупных московских СИЗО содержалось 687 человек из Москвы и Московской области, 931 человек из регионов России и 670 иностранцев, в основном из бывших советских республик — Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и других. И это довольно типичная картина для московских СИЗО: примерно четверть всех сидящих — граждане азиатских республик. Причем чаще всего они «первоходы», то есть в тюрьму попадают впервые. Очень часто им вменяют «тяжелые» статьи — убийства, насильственные действия, изнасилования, грабежи. Еще они, как правило, совсем не разговаривают по-русски и почти не понимают. И они совсем-совсем молодые.
Вот один из множества примеров. В середине ноября в одном из СИЗО мы увидели двух иностранцев, недавно доставленных туда. Один маленького роста, щуплый, 23-летний молодой парень молчал, а другой — отвечал на наши вопросы. На вопрос, нужен ли врач, он показал на своего молчащего соседа Р. (все личные данные изменены в целях безопасности преступников) и сказал, что тот не может наступать на ногу и она очень сильно болит. Но сказать он сам ничего не может, поскольку не понимает и не говорит по-русски. Мы попросили Р. показать, где болит нога. Он приподнял штанину снизу, и мы увидели распухшую, иссиня-черную ногу. Мы попросили его снять брюки, и картина оказалась еще более страшной — правая нога от колена до кончиков пальцев была полностью черной и распухшей. Попросив снять футболку, мы обнаружили еще и внушительную гематому сине-черного цвета на предплечье.
Вообще, за полтора месяца, пока я хожу по СИЗО и ИВС Москвы, я очень сильно повысила свою медицинскую квалификацию. Обычно, заходя в камеру, мы, как члены ОНК, спрашиваем об условиях содержания, о том, нужна ли медицинская помощь, есть ли какие-то вопросы или проблемы. Я увидела столько разных симптомов различных заболеваний, столько разных ран, услышала невероятное число жалоб на разные типы болей, что мне разом пригодились все мои медицинские познания. Во многих СИЗО медпомощь оказывается очень плохо, врачи то не хотят, то не успевают доходить до заключенных и оказывать им помощь. Иногда нужного врача и вовсе нет в СИЗО, и никому из сотрудников не хочется тратить силы на вызов доктора из другого изолятора. Поэтому члены ОНК, приходящие в камеры и искренне интересующиеся, нужна ли помощь, обычно выслушивают огромное количество жалоб и видят раны, которые заключенные демонстрируют в подтверждение серьезности своих проблем.
Проблема с Р. была в том, что мы нашли его в «карантине» СИЗО спустя неделю после прибытия. И никто при его прибытии не заметил ран, а фельдшер, принимавший Р., наверное, просто по-русски спросил: жалобы есть? Но Р. не понимает по-русски, поэтому промолчал. Поэтому никто не написал, что Р. прибыл в СИЗО избитый, и никто не оказал ему медицинской помощи. Целую неделю! В результате избитая нога Р. загноилась. После поднятого нами шума ему оказали медицинскую помощь и перевели в больницу на лечение. В СИЗО провели служебную проверку и, как мне сказали, наказали фельдшера, который не увидел ран у гражданина Р. Пользуясь случаем, передаю привет этому фельдшеру. Он, кстати, уже и так пострадал — в тот день, когда мы нашли в карантине гражданина Р., фельдшер был серьезно покусан другим ср.азиатским заключенным, который таким образом отказывался от оказания ему медицинской помощи.
Все Рафики невиновны — еврейская правозащитница Литвинович.
Когда Р. вернулся из больницы, мы снова смогли с ним поговорить с помощью его сокамерника и выяснили его историю. Тут надо, конечно, сделать важное уточнение, что все упомянутые в данной статье истории рассказаны со слов самих обвиняемых. Это всё вранье (перевод на русский с еврейского, прим.ПН14) Я не имею доступа к их уголовному делу и не знаю всех деталей, поэтому это может быть правдой или не совсем правдой. Я не могу сказать с полной уверенностью, что эти люди невиновны, но зная, как работает наша правоохранительная и судебная система, я допускаю, что все так и было. В общем, читайте и судите сами. История Р. с его слов такова:
Как-то вечером в Москве Р. сидел на лавочке и беседовал с другом. Вдруг к ним подошла не очень трезвая женщина средних лет и спросила, где находится ближайший магазин. Друг Р. стал объяснять где именно, но женщина не понимала. В общем, доброй души человек Р. вызвался ее до магазина довести. Они направились к магазину вдвоем, друг остался на скамейке. Пока они шли, женщина начала интенсивно обнимать щуплого Р., затем целовать, затем увлекла его к ближайшим кустам, где стремительно расстегнула ему ширинку, продолжая держать его в цепких объятьях, а затем неожиданно громко закричала: «Помогите!!! Насилуют!! Полиция!!!» И в эту же секунду, как в сказке, из-за кустов выскочили полицейские и цап-царап гражданина Р. с расстегнутой ширинкой в свои объятья…
В полиции гражданина Р. обвинили в изнасиловании и в насильственных действиях сексуального характера. Гражданин Р. не говорит и не понимает по-русски, поэтому бумаги в полиции все написали за него. А чтобы он признал вину, жестоко избили его, превратив ногу в сине-черное нечто. Не только избивали, но и угрожали пистолетом. Такие аргументы на любом языке понятны. Суд тоже не стал долго разбираться и взял Р. под стражу. Теперь ему грозит лишение свободы на срок до 10 лет. А отделу полиции — «палка» за раскрытие страшного преступления и поимку опасного преступника.
