Кавказская пленница – или возможен ли в Москве национальный передел? Статья Александра Рослякова.

Однажды я был на допросе кавказца в московском изоляторе. Юный орел вошел в камеру в роскошной меховой шапке и обратился к следователю с такой речью:

– Брат, зачем ты меня взял? Из-за какой-то девки, шкуры, я ее пальцем не тронул!..

– Это все я уже слышал, – отвечал служивый. – Ознакомься с заключением экспертизы, что на потерпевшей обнаружены множественные ушибы и сперма, схожая с твоей.

Орел внимательно изучает бумагу и говорит:

– Брат, зачем это? Ты человек, я человек, поймем друг друга! Тебе что, премию дадут, если меня посадишь? Что моя мами скажет? Тварь это, говорю тебе, поганый тварь, сама меня раздела, я ее даже не хотел! И вообще что тут написано, не понимаю, совсем плохо русский знаю. Ты переводчика мне дай!..

После того, как гордого собой насильника вывели из допросной камеры, следователь, выматерившись в сердцах, сказал:

– Можешь вообразить себе картину: в центре Еревана или Баку двое русских насилуют местную девчонку, затем бьют морды ее родственникам, идут в кабак и там всем хвастают своими подвигами? А в Москве как будто так и надо! У меня куча заявлений типа: «Просим отпустить насильника нашей дочери, потому что нам угрожают и мы боимся за свою жизнь». Что эти кавказцы творят у нас, нашим не снилось по жестокости. Двое сбили на машине двоих девчонок 15-и лет. У одной перелом ноги, другая без сознания. Сложили их в ту же машину и повезли в кусты насиловать… Этой мрази, с которой мы сейчас общались, по закону предоставить переводчика обязаны. Когда-то вопрос решался просто: шли в ближнюю воинскую часть, где проходили службу представители всех наций. Теперь в российской армии они не служат, они здесь только чтобы убивать, насиловать и грабить, для чего знание русского необязательно. Даже наоборот, это незнание должно их защищать от кары за преступления против титульной нации…

Вот самая, так сказать, видимая сторона кавказского нашествия на наши города, прежде всего – на Москву, где уже половина преступлений совершается приезжими. Но есть количество – а есть еще и качество. Я одно время много занимался криминальной темой – и вот к какому пришел впечатлению. Между родной бытовой преступностью и пришлой есть явная разница. Родной насильник и убийца – существо чаще всего несчастное и дефективное, естественный природный брак. Рассказывает такой, как убивал или насиловал, покаянно глядя в глаза следователю – и ощущение, словно злодействовал не он, а некий бес, вселившийся в его несчастную душонку.

Но вот злодей кавказской масти – прямо противоположный тип. Вместо покаяния у него в глазах чаще всего искреннее недоумение: что ж я такого, неугодного Аллаху, сделал? Ну тварь какую-то отжарил – их и надо жарить! Ну продавал наркотик детям – не своим же! Пришил туземца – русских и так много! Вот если на его сестру или «мами» кто-то не так глянет – это действительно понятное его менталитету преступление. А в отношении нас, русских лохов, бесцеремонно изгнанных с их родин и впустивших их в свою, и никакого преступления не может быть.

Что, кстати, очень роднит их с американцами, которые тоже убийство своего солдата признают за преступление, а убийство им мирных жителей другой страны – не признают категорически. И это у них даже оговорено юридически: любой международный трибунал может привлечь за геноцид всех в мире, кроме граждан США.

А что мы дураки – и полные, нашим гостям еще внушает и вся наша судебная система. Мы сами запинали ее напрочь, ядовито называя то «басманным правосудием», то еще как – но нам бы гордиться ее небывалым гуманизмом, оплаченным из нашей же казны. Я как-то, сидя на процессе по трем пришлым наркодиллерам, имевшим еще гроздь статей, поймал себя на такой мысли. Попались бы такие ж русские в другой стране, их либо просто кинули б пинком в острог, либо на месте растерзали б.

А у нас с этими убийцами наших детей возились: десяток оперов, с пристрастием допрошенных в суде, четверка понятых, трое судей, прокурор, следователь, эксперты – и прочие, и прочие. Одному из подсудимых по его просьбе дали дорогостоящего переводчика, дремавшего за своей ненужностью весь процесс. Других на каждом заседании просили милостиво расписаться, что не желают толмача. И весь этот расточительный для нас компот – лишь чтобы упаси Бог не ущемить священных прав прибывших к нам на вольные гастроли негодяев! Они и едут в диком множестве сюда, поскольку их с такими распростертыми церемониями встречают!

Но и все это – лишь фрагмент наехавшего на нас айсберга. Наши вчерашние республики, убравшись от нас в дверь, сейчас же воровски полезли к нам в окно. Как бы выписались по официальному разводу с лицевого счета, по которому надо за все блага проживания платить – чтоб пользоваться тем же надарма.

Любое государство состоит из комплекса всех жизненно необходимых ему функций. В рамках чего одни строят поезда и самолеты; другие учат, лечат; третьи торгуют всем произведенным – и так далее. Но вот что получается у нас. Наши граждане с натугой тянут производство, где отдача отстоит от закладки первых камней на долгие годы. Ну а торговля, чуть не вся отданная у нас иностранцам, в том числе кавказцам, сносит свои золотые яйца сразу. Построить силами бесправных, но опять-таки кормящихся на нашем теле таджиков или хохлов торговый ряд, оптовый рынок – вопрос недель, а то и дней. И прибыли там, при минимальных капвложениях, огромны: самые сливки с добываемого всеми остальными молока. В нормальной стране они вливаются в полезный оборот, обложены налогами, питающими долгосрочные задачи по образованию, медицине, сельхозразвитию и т.д.. У нас же эта торговая сверхприбыль вымывается из оборота пришлыми дельцами, разлагая наших правоохранителей; в итоге рушатся целые отрасли – как например животноводство.

И тут от базарной ненависти к «черным» и фашиствующих скинхедов, вытекающих как гной из порожденного не ими гнойника, надо бы перейти к какому-то давно назревшему соображению.