Дима

Жил в Киргизии, слава Богу, на севере. До 16 лет жил с матерью и младшими, потом поступил в университет, жил на съёмных квартирах, работал промышленным альпинистом. В принципе, жить можно, но роста никакого. Я там родился, как и мама, и бабушка. Прадеды приехали туда совсем молодыми, на волах откуда-то из-под Киева. Прожил там до 28 лет, потом уехал учиться в Россию.

После окончания школы поступил на бюджет в университет. Проучился 3 курса в универе, к 4-му курсу остался единственным русским на специальности. Мне сказали, что теперь лекции будут на государственном языке, так как не все студенты понимают по-русски. До этого выкручивался тем, что ходил с платной группой, которых было две – киргизская и русская, но, когда я остался один, группы объединили. Конечно, бывали конфликты из-за «не того» разреза глаз. Из-за того, что «джумбаши» то есть «русские о**ели». Пару раз валялся в больнице с сотрясениями.

Уехал оттуда после очередной революции, если честно, я думал, что после получения образования вернусь, но, приезжая в отпуск, понял, что делать там нечего. Уехал бы раньше, но не было денег. Надо было помогать матери, пока младшие не подросли и не стали сами зарабатывать. Россия не помогала ничем. Помню слова президента в начале 00-х, когда он сказал, что кто хотел – те уехали, а кто не уехал, ну, значит им так нравится.

По приезду в Москву начал решать вопрос с гражданством, до слез обидно было, когда в ФМС говорили, что гражданство получу только в общем порядке через 5 лет, а то, что я русский – не основание его давать. Мне пришлось вести переписку с ФМС, ходить на приёмы к начальникам. В итоге я дошёл до заместителя начальника ФМС по Москве, тогда дело сдвинулось с мёртвой точки, но и потом инспекторы не принимали анкету, говорили, что заполнена неправильно, хотя я заполнял по образцу, висящему у них же на стенде. Наверное, вариантов 10 этой анкеты сделал для разных сотрудников, пока я не дал профессиональную консультацию одному инспектору, которая сжалилась и приняла документы. Сейчас живу в Москве, женился, работаю по специальности, которую получил здесь. Считаю, что Россия могла бы брать на контроль подобные дела, на уровне посольств и консульств. Призывать местные органы порядка к ответу. Россия могла бы сделать что-то вроде карты русского, по аналогии с картой поляка в Польше. Ну и помогать с обустройством на новом месте, или хотя бы не мешать, если помогать не хотят. Принимать без лишних заморочек документы. Программы переселения делать и в центральную Россию, а не только в те места, куда Макар телят не гонял.

Помощь от русского сообщества необходима при оформлении документов, это очень тяжело для репатриантов.

Владислав

Собственно говоря, жила моя семья в квартире на Советской улице в тогдашнем Фрунзе, ныне Кыргызстан. Двухкомнатная квартира, плюс у прадеда был неплохой дом с небольшим хозяйством в пригороде (Маевка). Жили довольно хорошо по советским меркам, бабушка была бухгалтером на местном заводе. Дед шофёр.

История их появления там не особо радостная: прадед по линии бабушки вынужден был всю жизнь прожить по чужим документам из-за доноса односельчанина за «антисоветскую деятельность», поэтому в начале 1950-х Пензу поменяли на солнечный Бишкек.

Со стороны деда ситуация похожая, после войны его отца-танкиста угораздило попасть в лагерь, как и многих солдат той эпохи. После его освобождения семья деда некоторое время пожила в Грузии, но вскоре переехала в Киргизскую ССР также в районе 1950-х. Моя мать родилась и пробыла там до 1992 года. С её слов хотелось бы рассказать о проблемах тех времен.

Во-первых, русским было очень сложно поступить в медицинский институт, во многом из-за политики продвижения меньшинств. В итоге на всём потоке она училась с двумя русскими, русским евреем и парой десяткой киргизов. Косые взгляды и скрытая ненависть существовали всегда, но к её 18-летию обострилась особенно (1990 год). Поводом для очередного скандала стало сделанное модное тогда мелирование пряди волос (как я понял, одна блондинистая прядь на тёмную шевелюру). Этот поступок возмутил просвещенного киргизского преподавателя, и он ни в какую не хотел ставить ей зачет: «Орус джок зачёт», как он говорил. Спасло ситуацию то, что в один день он заболел, и именно тогда моя мама была в институте. Получив трудовую пятёрку, она закрыла сессию, забрала документы и перевелась в Саратов.

Но имущество осталось, окончательно переехали и распродали всё к 2008 году. Был серьёзный сдерживающий фактор: прадед и прабабушка были маломобильны, особенно прабабушка. Но затем случилось два события:

1) Революция 2005 года в Киргизии. На самом деле это был чистый бунт, один в один, как сейчас в Америке. Отличие в том, что там громят белых, а тогда стремились погромить русских. В те дни мы были у прадеда дома. Пришлось стрелять в воздух, чтобы разогнать толпу, жаждущую крови и разрушений. После такого находиться там не хотелось вовсе.

2) Пример родственницы. Одна из двоюродных сестер бабушки долго служила в местной прокуратуре и стремилась получить выслугу, после которой полагалась квартира. Срок наступил, но её прокидывали. Стало понятно, что отношение лучше не станет, и смысла держаться хоть за что-то на этой земле нет. Похоронив прабабушку, мы навсегда покинули Кыргызстан.

Наша родственница получила квартиру пару лет назад, но она не имеет права её приватизировать ещё минимум 5 лет. Ее сыну будет 18 в следующем году, его несколько раз избивала группа одноклассников-киргизов при всеобщем попустительстве, и я надеюсь, что он так же покинет эту страну, не моргнув и глазом.

Россия помогала от слова никак. Мой дед, живущий в России с 1992 года, получил паспорт только в 2013 году, необходимо было доказать ФМС отсутствие киргизского паспорта. Бабушка стала гражданкой в 2008-м.

Родители выбились в люди, сейчас живём в Москве, бабушка и дед иногда ностальгируют по советскому прошлому, но независимую Киргизию не хочет вспоминать никто.

Россия могла всё предотвратить более жёсткой миграционной политикой, чтобы стрелочка поворачивалась в обе стороны, а не бросать своих граждан в руки местных царьков. Даже Ельцин не сдавал русских так, как это сделал Путин с Туркменией в 2003-м.

Упростить репатриацию можно было бы простейшим способом: введением карты русского, что бы и как бы ни вопили либералы и леваки. Это помогло бы не только русским, но и тысячам русских немцев, которые жили в Средней Азии. Они могли бы помогать России, а не Германии, как два одноклассника бабушки и сослуживец деда.