Сейчас расследуют убийства евреев (т.н. холокост) на территории СССР в 1941-1943 гг. При этом путинские власти ни в какую не хотят замечать геноцид русского населения на территориях национальных республик. Однако иногда в СМИ попадают необычные данные, пропущенные цензурой.

Публикуем фрагмент материала на ПС: Как Тыва хранит особый статус внутри России.

О непростых поворотах в судьбе республики нам рассказал антрополог, кандидат исторических наук, бывший помощник главы Республики Тыва Борис Мышлявцев.

Интересна республика не только тем, что она живописна. Например, Тыва позже других регионов вошла в состав России. Если не считать Калининградскую область, которая стала частью государства примерно в то же время, что и Южный Сахалин. Но там местное население не сохранилось, а здесь республика вошла целиком, как государство.

Причем, это единственный регион, который в ХХ веке имел свою собственную государственность, переданную РСФСР, на тот момент Советскому Союзу. И, конечно же, регион очень интересен с точки зрения антропологии, политических процессов, а также с точки зрения взаимодействия с Китаем. Собственно, от Китая Тыва и отделилась, став независимым государством.

В 1911 году, когда в Китае случилась революция, то ряд регионов — Тибет, Монголия, Тыва, Маньчжурия — посчитали, что с Китаем им дальше не по пути, они же присягали Циньской династии. И тогда начался азиатский парад суверенитетов. Российская империя в 1914 году взяла Тыву под свой протекторат, позднее уже в качестве СССР. Такова в двух словах предыстория современной Тывы, где и сейчас многое сохранилось от прежних времен.

— Я слышал негласное суждение, что в Тыве существует межнациональная напряженность, из-за которой русским пришлось уезжать в 90-е годы.

— Да, но тот конфликт был не между народами. Межнациональное противостояние разожгли местные политики, когда делили власть и раскачивали ситуацию. Каадыр-оол Бичелдей в 1989 году, чтобы стать президентом, действовал активно. По сути, именно тогда были спровоцированы масштабные межэтнические конфликты, когда горели дома русских. Но это не выглядело как война, как это было в Чечне, это происходило на уровне межличностных конфликтов. Зашел в подъезд русский, ему кто-то воткнул в бок шило и ушел. И вроде как понятно, кто убил.

Но когда состоялись выборы президента в 1992 году, победил все-таки другой претендент, не этот националист. Хотя парламент он все же сформировал, создав большую фракцию до 40% депутатов, стал спикером. Позднее первый президент Шериг-оол Ооржак мне лично рассказывал о том, как именно развивались тогда события.

По его словам, в Москве тогда были силы, планировавшие начать здесь войну по типу чеченской. Считали, что это будет «маленькая победоносная война», когда федеральные силы за три дня возьмут регион. Но для этого нужен был повод! Не просто межнациональные бытовые конфликты, это мелко, чтобы бомбить. И вот тогда, в начале 90-х отсюда вывели федеральные войска, но оставили склады с оружием. Без охраны.

А президент — это с его слов, сам я очевидцем не был — установил на этих складах личную охрану. Хотя это было сделано с нарушением закона, он не имел права вторгаться на армейские объекты. Они выставили оцепление вокруг складов, и оружие боевикам-националистам не досталось. Потом Ооржак полетел в Москву и смог убедить здравомыслящие силы убрать оружие из республики . Во многом поэтому у нас не было второй Чечни с военными действиями.

Острая фаза прошла еще в 92-93 годах, когда президентом стал Ооржак. Но было все-таки небезопасно (оставшимся русским, прим.ПН14) ходить по улицам в темное время. И дело не только в национализме, здесь же еще был дикий рост преступности. Потому что прежние тарифные дотации с предприятий были полностью убраны, по сути, экономика разрушилась вместе с крахом СССР. Стоило отъехать от Кызыла на 5 км – и вокруг представали брошенные фермы, цеха заводов.

— Что меня поразило в Кызыле, это решетки на окнах. На первом этаже – это нормально, такое встретишь в любом городе. Но у вас вплоть до 4-5 этажа.

— Потому что местные тувинцы забираются и на такую высоту. К нам приезжала белая девушка, политтехнолог, ее поселили в хороший дом, в спокойном районе, приняли меры безопасности. И вскоре она звонит в шоке: «У меня ноутбук забрали!» — «Как забрали?» — «Через окно». А там решетки почему-то не было, хотя всего второй этаж. Залезли тувинцы, взяли ноутбук и молча ушли. Проигнорировав все ее крики про милицию.

Этот случай произошел в 2019 году. Уровень тувинской преступности, к сожалению, до сих пор высок. Причем, во всем мире есть тенденция к снижению числа убийств… Но в целом и в Бразилии, и в ЮАР — везде — тренд на снижение уровня убийств. Однако Кызыл все равно остается одним из мировых лидеров по числу криминальных смертей на тысячу жителей.

— А почему? Это что, национальный характер тувинцев такой — атакующий, агрессивный? Или в чем проблема?

— Проблема здесь многогранная и, пожалуй, главная – вопрос статуса. Это цивилизация статусов, где каждый человек был встроен в машину государства. И каждый знал, кто он в этом мире. В свое время одним из пожеланий тувинских людей, когда они входили в протекторат, было – сохранить… шарики на шапках чиновников. Цвет шарика означал, кто ты вообще по жизни. Ты мог ничего не объяснять, удостоверение не показывать, тебя – видели.

Эта система в советское время, естественно, трансформировалась. Но каждый тоже знал, кто он. Вот этот человек — тракторист, у него есть почетные грамоты, уважаемый человек. А это чабан, у него свои знаки отличия. И эта система статусов продолжала работать. Но в 90-е годы она разрушилась полностью, и люди перестали сами себя ассоциировать с обществом. Человек не знает, кто он такой. И тогда для него убить человека — это все равно что барана зарезать.